В условиях нарастающего со стороны Запада давления для ряда подсанкционных государств Китай стал важным партнером. Оказывая содействие в преодолении негативных последствий принятых в их отношении односторонних мер, Китай, по сути, позволяет этим странам поддерживать минимально благоприятные условия развития, обеспечивает их технологическое и экономическое выживание.

Вместе с тем, развивая такое сотрудничество, Китай стремится минимизировать риски для собственной экономики. С одной стороны, КНР диверсифицирует поставщиков энергоресурсов, с другой — ищет новые рынки для сбыта продукции. Китайские компании фактически получают монополию по ряду позиций в подсанкционных государствах, в результате рынок становится площадкой для распространения китайской продукции. Для взаимодействия с подсанкционными государствами, как правило, создаются специализированные финансовые механизмы и импортно-экспортные компании, а также схемы из нескольких игроков в разных территориальных юрисдикциях.

Специфическая система взаимодействия сформировалась и в отношении подсанкционного Ирана. В исследованиях ряда авторов отмечается, что Китай последовательно выступал против введения односторонних санкций против Ирана и продолжал поддерживать с ним торговое и инвестиционное сотрудничество, выступая альтернативой ушедшим западным партнерам¹. Вместе с тем отмечается асимметричный характер взаимодействия для Ирана ввиду санкций — немногие страны готовы противостоять американским санкциям, что сокращает возможности Ирана для маневра и делает более зависимым от китайского бизнеса². Китайские авторы в исследованиях, напротив, подчеркивают перспективы развития дальнейшего сотрудничества, прежде всего в рамках инициативы «Один пояс, один путь»³.

В статье предпринята попытка проанализировать динамику торгово-инвестиционного сотрудничества между Ираном и КНР, выделить специфические механизмы, используемые для поддержания этого сотрудничества, их трансформацию в условиях санкций против Ирана, а также возможности применения опыта подобного взаимодействия в российско-китайских отношениях.

<h2 class="docx-publication-h2">Торговое сотрудничество</h2>

Китайско-иранская двусторонняя торговля в 2020 г. составила 14,9 млрд долл. (рис. 1). Пиковый период торговли пройден в 2014 г., когда объем составил рекордные 51,8 млрд долл. После того как в 2014 г. другие страны получили доступ к иранскому рынку в рамках Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), объем китайско-иранской торговли стал снижаться из-за роста конкуренции. Таким образом, сближение Китая и Ирана — это в большей степени результат воздействия внешних факторов (уход западных и американских игроков), а также санкционного давления. Рост торговли обусловлен тем, что Китай оказался готов занять освободившуюся после ухода американских и европейских компаний нишу, хотя китайские товары и уступали аналогам. Параллельно Китай получил доступ к энергетическим ресурсам Ирана, необходимым для растущей экономики.

Рис. 1. Торговля Китая с Ираном, млрд долл.

Figure 1. China's trade with Iran, bln USD

Источник: составлено по данным UN Comtrade. URL: https://comtrade.un.org/ (дата обращения: 14.08.2022).

Частичное возвращение ряда иностранных игроков на рынок привело к снижению темпов роста китайско-иранской торговли, а ужесточение санкций в 2019 г. и сложности по «иранской сделке» также препятствовали росту торговли в дальнейшем. Санкции, наложенные на Иран, являются ключевым тормозом развития двусторонней торговли. По мнению главы Совместной торговой палаты Ирана и Китая в Тегеране, в случае снятия санкций объем торговли может достичь 60 млрд долл.⁴

Вместе с тем доступные официальные данные могут не в полной мере отражать реальную картину сотрудничества. Часть торговли, прежде всего нефтью, могла быть выведена в «серые» схемы. Так, британский мозговой центр Bourse & Bazaar<em> </em>приводит расчеты, согласно которым за приостановкой Китаем импорта нефти из Ирана произошел резкий рост закупок из ОАЭ и Малайзии. При этом объем закупок (объем поставок из Малайзии увеличился на 94 %, из ОАЭ — на 31 %) ставит под сомнение версию о переориентации Китая на других партнеров. Так, в 2021 г. Малайзия должна бы была поставить в Китай около 330 млн баррелей (весь экспорт нефти Малайзии в 2020 г. составил около 100 млн баррелей), а ОАЭ около 290 млн — 1/3 от всего экспорта нефти за 2020 г. Вероятнее, что среди поставок была иранская нефть⁵.

Китай стал продвигать проведение транзакций с Ираном в юанях после того, как США в 2013 г. ввели санкции против Ирана, препятствующие продаже иранской нефти за рубеж. Китайская нефтяная корпорация Sinopec стала одним из основных инициаторов продвижения юаня в расчетах⁶. Центральный банк Ирана также добавил юань в качестве ключевой резервной валюты, что является важным шагом по дедолларизации Ирана. При этом Иран в торговле с третьими странами использует собственную валюту. Так, Иран и Сирия в 2019 г. договорились проводить взаимные расчеты в национальной валюте⁷.

Ряд третьих стран рассматривают возможность использовать юань при покупке нефти, однако в данной схеме Иран пока не фигурирует. К примеру, Индия просчитывает варианты приобретения российской нефти по сниженной цене за юани⁸.

Китайское руководство официально выступает в поддержку наращивания торговли и инвестиционной активности с Ираном. Председатель КНР Си Цзиньпин в 2016 г. объявил о планах КНР увеличить двустороннюю торговлю до 600 млрд долл. к 2026 г. Однако текущие показатели торгового сотрудничества свидетельствуют о том, что Китай и Иран для увеличения показателей двусторонней торговли должны в разы увеличить объемы сотрудничества, что потребует от двух стран много усилий, принимая во внимание текущий тренд на ужесточение санкционного давления со стороны прежде всего США.

<h2 class="docx-publication-h2">Механизмы внешнеторговых расчетов</h2>

С 2012 по 2018 г. основной финансовой организацией, осуществлявшей транзакции между Ираном и Китаем, выступал банк Kunlun⁹. Фактически Kunlun не осуществлял трансграничных переводов между КНР и Ираном. Вместо этого использовалась схема долговых расписок. Однако в 2012 г. банк Kunlun попал в поле зрения американских властей: Казначейство США ввело против него вторичные санкции за проведение платежей на общую сумму около 100 млн долл. США со счетов, которые он держал для Bank Tejarat, связанного с Корпусом стражей исламской революции (КСИР)¹⁰. В 2018 г. после выхода США из Иранской ядерной сделки последовали санкции, в результате с августа того же года банк Kunlun не мог осуществлять транзакции с Ираном в евро, а с октября — в юанях (по подсанкционным товарам)¹¹.

В условиях санкций торговля между Китаем и Ираном продолжилась через альтернативные каналы на основе принципов бартера и доверия. На уровне крупного бизнеса они были реализованы через схему выдачи банками долговых расписок с последующим взаимозачетом. На более низком и бытовом уровнях — через <em>хавалу</em>, неформальную систему денежных переводов, основанную на личных связях. Переводы совершаются относительно быстро, в течение около 48 часов, а комиссия посредника чаще ниже официальной или отсутствует (доход генерируется за счет спреда обменного курса)¹².

Среди других методов можно назвать проведение транзакций через компании-посредники за пределами Ирана, бартерный обмен и — в меньшей степени — криптовалюты¹³.

Иранские банки, обслуживающие подсанкционные компании, используют дочерние компании в Иране для управления санкционной торговлей от их имени. Они в свою очередь учреждают компании-прокладки за пределами Ирана для проведения торговли в долларах, евро или другой иностранной валюте через счета, открытые в иностранных банках. Часть доходов контрабандным путем ввозится в Иран курьерами, но большая часть остается на банковских счетах за границей¹⁴.

Бартер обеспечивает торговлю эквивалентными экспортными и импортными товарами на основе обмена. Для проведения обмена иранский покупатель сообщает, какие товары могут быть экспортированы в Китай, и фиксирует 1–2 товарные позиции, над производителями и цепочками поставок которых они имеют контроль. Обычно в перечень входят продукция горнодобывающей промышленности, в частности битум, полиэтилен, железная руда, электролитическая медь, мрамор и т.д.; или сельскохозяйственная продукция, в основном фисташки, осьминоги, замороженные креветки и т.д.¹⁵

<h2 class="docx-publication-h2">Эволюция методов китайско-иранского сотрудничества в условиях санкций</h2>

Методы сотрудничества между КНР и Ираном варьировались в разные промежутки времени в зависимости от уровня санкционного давления (табл. 1). В 2010–2015 гг., несмотря на ужесточение санкционной политики, Китай продолжал сотрудничество с Ираном, прибегая к «серым» схемам, которые в большинстве случаев были не отработаны и легко выявляемы. Так, китайские крупные компании создавали компании-прокладки в Гонконге, Сингапуре и других юрисдикциях, генеральные директора которых параллельно занимали высокий пост в головном офисе компании. Китайские компании также создавали несколько компаний-посредников, зарегистрированных на том же юридическом адресе, что и, например, дочернее предприятие компании. В результате все вышеперечисленные схемы легко выявлялись. Слабая проработка каналов связана с тем, что, во-первых, система наказания за нарушения санкций фактически не работала. Внутри государственного аппарата США действовала неопределенность относительно введения контрмер против Китая за нарушение санкционного режима.

«Золотой» период сотрудничества между Китаем и Ираном пришелся на 2015–2018 гг. — время действия СВПД. Именно тогда были заключены договора и соглашения между китайскими и иранскими компаниями и организациями, созданы совместные структуры. При активной поддержке государства Иран активизировал присутствие национальных компаний на китайском рынке, создав дополнительные платформы для сближения китайско-иранского бизнеса. Например, организации на уровне провинций КНР стали проводить круглые столы, конференции, заседания, на которые приглашали представителей бизнеса двух стран. Представители государства, бизнеса и науки двух стран принимали активное участие в совместных мероприятиях и проектах.

Введение вторичных санкций против Huawei, а также выход США из СВПД привели к тому, что взаимодействие Китая и Ирана замерло: китайская сторона ощущала неопределенность из-за угрозы серьезных последствий при сотрудничестве с Ираном.

Активность китайско-иранского сближения после 2019 г. пошла на спад и достигла нижней точки в 2020 г., когда США не только восстановили, но и расширили санкционные меры. Параллельно Группа разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (Financial Action Task Force) внесла Иран в черный список государств, финансирующих терроризм¹⁶. Это фактически означало высокие риски при проведении финансовых операций с Ираном.

Начало СВО в 2022 г. активизировало дискуссию в США о необходимости увеличения контроля за соблюдением санкционных механизмов.

Таблица 1 / Table 1

Эволюция методов сотрудничества в зависимости от уровня санкционного давления (2010–2021 гг.)

Evolution of cooperation methods in relation to the level of sanctions pressure (2010–2021)<table class="docx-publication-table"><tr><td class="docx-publication-cell"> Уровень давления</td><td class="docx-publication-cell"> Год</td><td class="docx-publication-cell"> Санкции на Иран</td><td class="docx-publication-cell"> Ключевые методы сотрудничества</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Средний</td><td class="docx-publication-cell"> 2010</td><td class="docx-publication-cell"> Закон о всеобъемлющих санкциях в отношении Ирана: Конгресс США ужесточает санкции в отношении инвестиций в энергетический сектор</td><td class="docx-publication-cell"> Китай активно продолжает сотрудничество с Ираном, используя: – компании посредники (плохо завуалированные); – платформы, центры для продвижения сотрудничества; – проекты при поддержке государственных компаний; – государственные каналы. Казначейство США в 2012 г. ввело вторичные санкции против банка Kunlun. Транзакции с Ираном продолжаются, но срок проведения сделок увеличен, банк обслуживает преимущественно старых клиентов, новым тяжело получить «зеленый свет» на проведение транзакций </td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> </td><td class="docx-publication-cell"> 2012</td><td class="docx-publication-cell"> Закон о финансировании национальной обороны (2012 г.): Конгресс США инициирует процедуру наложения санкций на иностранные санкции, которые сотрудничают с Центральным банком Ирана </td><td class="docx-publication-cell"> </td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Низкий</td><td class="docx-publication-cell"> 2015</td><td class="docx-publication-cell"> Подписание СВПД: США приостанавливают ряд санкционных ограничений </td><td class="docx-publication-cell"> – Рост каналов взаимодействия; – развитие проектов в рамках инициативы «Один пояс, один путь»; – трехсторонние проекты с другими странами при посредничестве Китая; – создание совместных фондов, узкопрофильных организаций и платформ; – Иран активно взаимодействует с органами на уровне провинций КНР </td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> </td><td class="docx-publication-cell"> 2016</td><td class="docx-publication-cell"> Минфин США ввел санкции против физ. и юр. лиц, причастных к программе Ирана по созданию баллистических ракет </td><td class="docx-publication-cell"> </td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Средний</td><td class="docx-publication-cell"> 2018</td><td class="docx-publication-cell"> США выходят из СВПД и восстанавливают санкционные ограничения; вторичные санкции против Huawei</td><td class="docx-publication-cell"> Китайские компании выбрали выжидательную позицию из-за ужесточения подхода администрации США по вопросу санкций, а также кейса Huawei</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Высокий</td><td class="docx-publication-cell"> 2019</td><td class="docx-publication-cell"> Истечение срока разрешения на легальное приобретение иранской нефти</td><td class="docx-publication-cell"> – Свертывание знаковых инвестиционных проектов; – формальный уход китайского крупного бизнеса из Ирана. В июне 2019 г. банк Kunlun объявил, что до конца года будет проводить финансовые сделки с Ираном в соответствии с санкционной политикой, а также сотрудничать с иранскими банками, которые не находятся под санкциями</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Высокий</td><td class="docx-publication-cell"> 2020</td><td class="docx-publication-cell"> США инициировали восстановление санкций ООН и расширении санкционной политики в отношении нефтяной, банковской и судостроительной отраслей Ирана. США также призывают другие иностранные компании свернуть сотрудничество с Ираном. Группа разработки финансовых мер по борьбе с отмыванием денег (Financial Action Task Force) внесла Иран в черный список государств, финансирующих терроризм </td><td class="docx-publication-cell"> Китай меньше афиширует сотрудничество с Ираном, прибегая к серым схемам, характерно: – развитие теневых каналов; – диверсификация поставщиков; – крупные компании дистанцируются от прямого взаимодействия с Ираном; – традиционная форма расчета, а также криптовалюта; – брокеры и посредники. Банк Kunlun продолжает деятельность в Иране, но приостановил оказание финансовых услуг, кроме проведения расчетов по гуманитарной и другим видам торговли, осуществляемой в соответствии с санкционной политикой </td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> </td><td class="docx-publication-cell"> 2021</td><td class="docx-publication-cell"> США отменили санкции ООН в отношении Ирана</td><td class="docx-publication-cell"> </td></tr></table> Источник: составлено на основе анализа данных U.S. Treasury Department, OFAC, U.S.- China Economic and Security Commission.

Наглядной иллюстрацией функционирования подсанкционной торговли может служить кейс гонконгской компании Triliance Petrochemi<em>cal</em><em>, осу</em>ществлявшей продажу и транспортировку иранской нефтехимии в Китай¹⁷.

Для покупки или содействия покупке и перемещению нефтехимической продукции Triliance использовала сеть компаний-прокладок. Так, сама продукция закупалась у Национальной иранской нефтяной компании (NIOC), связанной с КСИР, а также Zagros Petrochemical.

Посредником Triliance в сделках в качестве покупателя выступала компания из ОАЭ — Petrotech. Транзакции проводились через счета компании-посредника в ОАЭ — Trio Energy. Точно так же Triliance использовала гонконгские компании Jingho Technology и Dynapex Energy для облегчения отгрузки и перепродажи нефтехимической продукции. В схеме также участвовала гонконгская компания Dinrin, которую Zargos использовала для осуществления части продаж Triliance, в том числе при непосредственном проведении транзакций через счета Dinrin.

Основным перевозчиком нефтехимической продукции NIOC для Triliance в Китай выступала компания Donghai International Ship Management, расчеты с которой Triliance производила через Petrochem South East. Также для проведения оплаты использовалась подставная фирма в ОАЭ — Alpha Tech Trading, а Petroliance Trading выступала подставной фирмой при продаже нефтехимической продукции.

Среди крупных игроков на иранском нефтехимическом рынке, использующих сеть связей Triliance, — компании Morvarid Petrochemical и Arya Sasol Polymer¹⁸. Последняя использует гонконгскую компанию Binrin для осуществления транзакций. Кроме того, в торговле продуктами этих компаний участвуют Glory Advanced, Jane Shang и Sibshur, связанные с Triliance Elfo Energy.

Среди других китайских компаний, вовлеченных в закупки и транспортировку иранской нефтехимии, выделяются Jiaxiang Industry HK и Shandong Qiwangda Petrochemical¹⁹.

Помимо Triliance, закупки у NIOC производили гонконгская Sage Energy HK и китайская Peakview Industry, также в процессе участвовала компания из ОАЭ Beneathco. Кроме того, появлялись сообщения, что в транспортировке продуктов нефтеперерабатывающей промышленности Ирана участвует Vietnam Gas and Chemicals Transportation, хотя менеджмент корпорации это отрицает²⁰.

Китайские компании опасаются попасть под вторичные санкции, но при этом не желают терять иранский рынок и зачастую продолжают поставлять продукцию в Иран через посредников. По информации Бюро промышленности и безопасности США (BIS), китайская компания по производству кабеля Far East Cable действовала в обход правил США по экспортному контролю, т.к. в период 2014–2016 гг. в рамках договора с ZTE поставляла на иранский рынок кабель, который включал американские компоненты. Поставки осуществлялись в период 2014–2016 гг., когда компания ZTE уже находилась под следствием в США в связи с нарушением правил экспорта. Данный прецедент, по сообщению директора управления экспортного контроля BIS, должен стать «сигналом для других компаний, которые выступают посредником при нарушении санкционных правил»²¹.

Китайские компании также активно действуют в свободных экономических зонах в Иране, пользуются льготами и привилегиями для иностранных инвесторов. Так, Иран активно развивает криптовалютный бизнес. По сообщению иранского руководства, годовая прибыль от майнинга достигает 660 млн долл.²²

Китайцы в 2019 г. получили разрешение иранского правительства на открытие биткойн-шахты в особой экономической зоне Рафсанджан. Шахта, по сообщению иранской прессы, стала «крупнейшим центром обработки данных на ближнем Востоке». Она объединяет более 10 000 единиц оборудования для майнинга и потребляет около 175 МВт электроэнергии. По сообщению иранской прессы, китайские инвесторы используют бизнес совместно с представителями военной отрасли Ирана. При этом китайские майнеры, в отличие от иранских, приобретают электроэнергию по льготным тарифам²³.

В связи с повышенным риском ведения бизнеса в Иране Китай активно способствует установлению контактов между профильными учреждениями двух стран. Региональные центры по международному сотрудничеству выступают в качестве связующего звена между бизнесом. Так, Центр по развитию международного сотрудничества и обменов в области науки и технологий провинции Цзянсу поддерживает активное сотрудничество с иранскими предприятиями²⁴.

Китай и Иран активно сотрудничают на базе совместных узкопрофильных центров. Ниже представлен пример, как Китай и Иран осуществляют такое сотрудничество в сфере нанотехнологий по схеме «иностранный кластер + платформа + китайский кластер»²⁵.

Иранский центр нанотехнологий в Китае (INCC) учрежден в 2012 г. в Сучжоу совместно с Иранским национальным комитетом по развитию нанотехнологий и китайской технологической компанией «Нанополис Сучжоу». Второй филиал INCC открыт в 2018 г. в Гуанчжоу²⁶. С иранской стороны работу Центра поддерживает Инициативный совет по нанотехнологиям Ирана. INCC способствует продвижению сотрудничества между Ираном и Китаем в области нанотехнологий (в т.ч. биомедицины, нановолокна), поддерживает развитие сотрудничества между компаниями, а также помогает иранским компаниям посещать технологические выставки в Китае²⁷. INCC в 2017 г. подписал соглашение о сотрудничестве с Административным комитетом Пилотной зоны свободной торговли Китая (Шанхая)²⁸.

Центр INCC сотрудничает с Нидерландским центром высокотехнологичных предприятий в Китае, который объединяет более 120 нидерландских компаний и исследовательских центров в области технологий. Два центра в 2017 г. подписали меморандум о стратегическом сотрудничестве с Центром эксплуатации и обслуживания интеллектуальной собственности Индустриального парка Сучжоу²⁹.

Китай и Иран сотрудничают в сфере передовых технологий. Так, стороны в 2019 г. открыли Иранско-китайский инновационный центр интернета вещей³⁰. Помимо этого, Китай в 2019 г. открыл в свободной экономической зоне Чабахар Ирана Китайско-иранский инновационный центр с целью поддержки кооперации иранского малого и среднего бизнеса и стартапов с промышленными и коммерческими компаниями в Иране³¹.

Китай и Иран тесно сотрудничают в сфере науки и технологий. Взаимодействие осуществляется при активной поддержке государства. Так, Национальный научный фонд Ирана (подразделение Вице-президента Ирана по науке и технологиям) и Китайская академия наук оказывают всестороннюю поддержку коллаборации китайских и иранских специалистов при реализации совместных проектов, проводят воркшопы³². Фонд Ирана по поддержке исследований и технологий сотрудничает с Китайской академией наук и планирует совместно реализовывать проекты при поддержке Фонда по развитию науки в рамках Шёлкового Пути. Профильные организации Ирана также сотрудничают с иранским Национальным фондом естественных наук Китая, реализуя 15 проектов³³.

Китай и Иран создают платформы для продвижения сотрудничества в сфере технологий. Так, в 2015 г. Китай и Иран создали Китайско-иранский дом инноваций и технологий для обмена в сфере технологий, а также сопровождения бизнес-переговоров в том числе по вопросам патентов, приобретения активов, открытии иранских дочерних компаний в Китае, поддержке иранских компаний при участии на выставках в КНР. Китайские компании также поддерживают технологические стартапы Ирана. Например, научный парк Zhongguancun и технологическое предприятие Maker Town в Пекине, а также иранский бизнес-инкубатор Innovation & Entrepreneurship Incubator в 2017 г. подписали соглашение о сотрудничестве в сфере технологической трансформации и создания бизнес-инкубаторов для стартапов³⁴.

Иран производит собственную электронику, несмотря на санкции, при этом ряд компонентов импортирует из Китая. Схема схожа с моделью ввоза других товаров, описанной выше. Иранские компании создают компании-посредники, а также привлекают к сотрудничеству компании, в том числе из Гонконга, Сингапура, ОАЭ.

Так, иранская компания Hoda Trading (дочерняя структура Корпорации электронной промышленности Ирана (IEI), находится под санкциями с 2008 г.) приобретала иностранные электронные компоненты через сеть компаний, зарегистрированных в Иране и ОАЭ. Один из таких бизнесов — компания DES International имеет офисы в ОАЭ, Сингапуре, Тайване и КНР. Hoda Trading занималась поставками высокочастотных антенн из КНР, а гонконгская компания Proma Industry отвечала за отправку и продажу. При этом компания в Брунее Soltech Industry организовывала дальнейшую отправку продукции в Китай. Далее подключалась иранская компания Artin San’at Tabaan — производитель оборудования для компьютеров под брендом Soltech Industry, которая предоставляла продукты от Soltech для продажи через офисы DES International³⁵. С ноября 2020 г. все вышеперечисленные компании находятся под санкциями.

Поставка электронных компонентов в Иран осуществляется также через Сингапур. Например, компания Avnet Asia (дочерняя структура американского дистрибьютера электронных компонентов Avnet) в Сингапуре осуществляла экспорт компонентов в Иран и Китай, при этом по документам точкой назначения указывались Гонконг и Сингапур соответственно³⁶.

За годы санкционной блокады Китай развил вариативные схемы взаимодействия с Ираном. С одной стороны, он диверсифицировал сеть компаний, которые осуществляют сотрудничество с Ираном преимущественно через посредников для того, чтобы уберечь от риска вторичных санкций конечного покупателя иранской продукции. С другой — активизировал взаимодействие между профильными учреждениями и международными центрами на уровне провинций, которые стали легальной платформой для сближения китайско-иранского бизнеса. Несмотря на влияние санкций, прежде всего сказавшихся на падении торговли, наблюдается устойчивый тренд на сохранение связей через изменение форм сотрудничества.

<h2 class="docx-publication-h2">Инвестиционное сотрудничество</h2>

Китай стремится к наращиванию инвестиционной активности в Иране, в частности к укреплению позиций в ключевых отраслях — энергетике и строительстве инфраструктуры. О долгосрочности намерений Китая свидетельствует заключение в 2021 г. Договора о всестороннем сотрудничестве, который рассчитан на 25 лет. Его содержание официально не опубликовано. Предполагается, что среди положений содержится следующее: укрепление политических связей, расширение сотрудничества в оборонной сфере и развитие экономического взаимодействия, в первую очередь в области финансов, энергетики, сельского хозяйства и инфраструктуры³⁷. Объем инвестиций, которые Китай вложит в иранскую экономику за 25 лет, оценивается в 400 млрд долл.³⁸

Согласно отчету Министерства коммерции КНР, значительное число финансируемых Китаем предприятий в Иране занимается отслеживанием и развитием иностранных инженерных подрядных проектов, охватывающих такие области, как разработка нефтяных и газовых месторождений, железные дороги, метро, металлургия, цветные металлы, электроэнергетика, химическая промышленность, добыча полезных ископаемых и связь³⁹. Китайские инвестиции в Иран, как правило, не связаны с переводом валюты иранским контрагентам. Вместо этого китайская сторона обычно инвестирует в проекты «с нуля», напрямую вкладывая средства в объекты собственности, оборудование и рабочую силу. Возможно частичное использование иранских активов, хранящихся на китайских счетах⁴⁰.

Санкционные ограничения стали сдерживающим фактором в инвестиционном сотрудничестве, особенно в части крупных проектов⁴¹. Показательным примером является отказ Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC) продолжать участие в проекте по добычи природного газа в 2019 г. из-за санкционных рисков. Французская компания Total годом ранее вышла из проекта по этой же причине⁴². Либо проекты реализуются очень медленно. Так, например, проект по нефтяному месторождению Ядаваран занял 9 лет.

При этом китайское инвестиционное сотрудничество в Иране зачастую связано с реализацией стратегических национальных целей КНР, а также вписано в рамки продвижения китайской инициативы «Один пояс, один путь». Среди приоритетных выделяются совместные проекты в нефтегазовой сфере⁴³, развитии коммуникаций, железнодорожном строительстве и туристической инфраструктуре⁴⁴.

Таким образом, китайско-иранское партнерство является взаимовыгодным. Однако в условиях, когда Иран не имеет возможности установить стабильные партнерские отношения с США и ЕС, Китай выступает одним из важнейших каналов взаимодействия с внешним миром.

<strong>Российско-китайское сотрудничество: применимость иранского опыта</strong>

После начала СВО Китай открыто выражает свою поддержку России. Как и в случае с Ираном, КНР открыто осуждает и выступает против использования механизма санкций в отношении любого государства. Официальный представитель МИД КНР Чжао Лицзянь заявил, что «Китай и Россия сохраняют стабильное коммерческое сотрудничество на основе взаимного уважения и выгоды, третья сторона не должна препятствовать или ограничивать данное сотрудничество»⁴⁵.

Председатель Комиссии по регулированию банковской и страховой деятельности КНР Го Шуцин в марте 2022 г. заявил, что Китай выступает против одностороннего санкционного давления, которое не является эффективным способом решения проблем⁴⁶. США заверяют, что будут активно реагировать в случае нарушений санкционного режима, вне зависимости от того, где находится компания.

Китай в краткосрочной и среднесрочной перспективе будет развивать дополнительные каналы взаимодействия с РФ, используя опыт взаимоотношений с Ираном. В ближайшее время Китай может увеличить число компаний, которые будут вести бизнес только с российскими контрагентами. Например, он сможет выделить отдельных игроков в каждой индустрии, которые получат «зеленый свет» на ведение бизнеса в РФ и будут действовать через дочерние структуры, чтобы снизить риски потери бизнеса в США и ЕС в случае вторичных санкций. В отличие от Ирана Китай имеет с РФ общую границу, что упрощает взаимодействие, способствует росту торговли и развитию совместных приграничных проектов.

На данный момент санкционный механизм не является достаточным инструментом по сдерживанию деятельности любого государства. Однако данный вопрос внимательно изучается в Вашингтоне, поэтому дальнейшее китайско-российское сотрудничество в условиях санкций в долгосрочной перспективе напрямую зависит от того, какие шаги предпримет США для контроля над экспортом и торговлей. Помимо этого, важно, насколько далеко США будут готовы зайти в применении вторичных санкций в отношении третьей страны.