<h3><strong>Многоженство в общественном и научном дискурсе. </strong></h3>

Современный научный дискурс представлен исследованиями, характеризующими архаический вектор развития различных социальных практик и институтов современного общества. В фокус исследовательского внимания в контексте архаизации попадают институты образования, права, политики, экономики и семьи как социального института, с одной стороны, наименее склонного к изменениям под влиянием внешних вызовов и перемен, а с другой – наиболее подверженного различного рода воздействиям в рамках социально-экономической, политической, социокультурной ситуации, внедряемых инноваций в их соотнесенности с традиционными ценностями и устоями. В данном ключе интерес представляет многоженство как явление, распространенное не только в ареалах его традиционного развития. Европейские, американские и российские ученые поднимают вопросы об эволюции моногамии, ее преимуществах и недостатках перед полигамией, особенностях распространения последней в современном мире; проблемах детей в полигамных семьях [Alexandre, 2007; Al-Sharfi et al., 2016; Lawson et al., 2015 т др.]. Отдельные исследования зарубежных ученых посвящены многоженству в российском обществе [Kończak, 2018], которое распространяется на всем постсоветском пространстве [Бибикова, 2019], особенно в регионах с доминантным представительством населения, исповедующего ислам. Одним из таких регионов традиционно отмечается Северный Кавказ¹, вопреки сложившимся представлениям не имевший в прошлом широко распространенной (в масштабах всего населения) практики многоженства. В дореволюционный период она была распространена, как правило, в среде обеспеченных слоев населения, так как, согласно Корану, мусульманин должен в равной мере обеспечить всех своих жен и вниманием, и любовью, и материально [Хапчаев, 2019: 74]. Это относится и к Дагестану, для которого, как показывает анализ исторических и этнографических источников, не характерны в дореволюционном прошлом массовые практики многоженства, поскольку последнее было привилегией знати и богатых, а большая часть населения оставалась моногамной [Загирова, 2021]. В настоящее же время Дагестан вызвал волну общественного и научного внимания как регион с динамично и противоречиво развивающимся институтом полигамии в формате многоженства. В контексте общественного внимания остро стоят вопросы правовой незащищенности «вторых жен» и их детей, имитации многоженства и использования этой формы брака в иных (зачастую, безнравственных) целях, нарушении законов и принципов шариата в отношении многоженства² и необходимости его правильной интерпретации и пропаганды в обществе³. В центре научного дискурса оказываются все те же вопросы, связанные с реализацией идеологии полигамии в современном Дагестане. Социологи, обращающиеся этой проблематике с различных теоретических и эмпирических оснований, солидаризируются по двум позициям [Габараева, 2020; Загирова, 2021]: 1) неприятие многоженства большинством населения при его достаточно устойчивой динамике распространения; 2) противоречивый, вызывающий деструктивные последствия, формат реализации полигамной семейной стратегии.

Стоит оговориться, что достоверной статистики многоженства и его динамики в России и ее отдельных регионах нет. Таковая не ведется, и на это обращают внимание все исследователи данного явления, однако имеющиеся сведения в работах отдельных авторов, ссылающихся на опыт общения с духовными лидерами регионов распространения многоженства, а также эмпирические замеры, в том числе сетевого пространства [Габараева, 2020; Лурье, 2016; Галиева, 2018], позволяют сделать вывод о степени распространенности многоженства в современной России и в Дагестане в частности. Можно с уверенностью предположить, что многоженство в значительной мере определяет траекторию трансформации института семьи и вектор социокультурной динамики дагестанского общества. На данный момент этот вектор детерминирован тенденциями архаизации [Клименко, 2013], что усиливает позиции полигамии как идейно-смыслового наполнения семейных практик дагестанских народов.

Безусловно, возрождение архаичных явлений происходит под влиянием определенных факторов как объективного, так и субъективного порядка. И институт многоженства в своем историческом становлении и современном оформлении имеет глубокие основания, в числе которых исследователи, прежде всего, выделяют экономические, продуцирующие ситуацию гендерного неравенства в семье и обществе [Раджабов, Миримова, 2019]. Так или иначе, но сама социальная реальность с ее условиями, вызовами и угрозами становится фактором актуализации забытой практики многоженства. Социологический ракурс определяет в качестве центрального вопроса не столько вопрос о социокультурных основаниях и факторах возрождения многоженства, хотя и этот аспект, безусловно, важен для объяснения реалий многоженства в семейно-брачной практике населения современного Дагестана, сколько вопрос об отношении к этому социальному явлению с позиций его оценки (позитивной/негативной), порождающих причин и социальных последствий. Целый ряд исследований фиксирует негативное отношение жителей Дагестана к многоженству, что соответствует общественному мнению по данному вопросу, зафиксированному в опросе ВЦИОМ, проведенному среди жителей 46 регионов страны в 2015 г.⁴ Данная оценочная позиция сохраняется на протяжении многих лет при том, что она никак не влияет на динамику распространения полигамной практики в Дагестане – институт многоженства здесь устойчиво развивается, конкурируя с институтом моногамии. Устойчивость последнего, по мнению специалистов, находится в прямой зависимости от динамики многоженства в России, так как создание мужчиной (мужем) параллельной семьи становится причиной развода во многих дагестанских семьях, поскольку многоженство в массовом сознании зачастую ассоциируется с «институтом узаконенных любовниц»⁵.

Очевидное социальное противоречие, связанное с распространением многоженства в Дагестане на фоне закрепившегося в массовом сознании негативного отношения, порождает когнитивный интерес и актуальную научную проблему. Ее социологическое изучение предопределило разработку авторами эмпирического инструментария и проведение на его основе массового опроса мужского и женского населения Дагестана.

<h3><strong>Материалы и методы исследования. </strong></h3>

Социологическое исследование, посвященное изучению отношения дагестанских мужчин и женщин к многоженству, проведено в 2021 гг. Основным методом исследования стал стандартизированный массовый опрос, в котором приняло участие 507 чел., представляющих городское и сельское население республики: г. Дербент (57 чел.), г. Махачкала (280); Ботлихский район (26), Дербентский район (48), Казбековский район (21), Кизлярский район (28), Кизилюртовский район (27), Левашинский район (34), Хасавюртовский район (59). В опросе приняло участие 243 мужчины и 264 женщины. По уровню образования: 243 чел. со средним, 136 чел. со средним специальным и 137 чел. с высшим образованием; по возрасту: «0 – 19 лет» (176 чел.), «20 – 35 лет» (136), «36 – 50 лет» (103), старше 50 лет (104); по отношению к религии – верующие (319), неверующие (62), колеблющийся (107).

Репрезентативность исследовательского проекта обосновывается посредством реализации многоступенчатой стратифицированной пропорциональной выборки. Социологический опрос проведен с учетом географического положения Дагестана, осуществлен в городах и районах, расположенных в северной, равнинной и южной зонах республики (гг. Махачкала, Дербент, Ботлихский, Дербентский, Казбековский, Кизлярский, Кизилюртовский, Левашинский, Хасавюртовский районы), которые отличаются: а) полиэтничностью, б) типом религиозности (верующий, неверующий, колеблющийся), в) поликонфессиональностью (православные – мусульмане, внутри ислама – сунниты и шииты). Специфика проблемы, составившей основу эмпирического исследования, определила логику и содержания эмпирического инструментария (анкеты), в котором ряд вопросов предназначался только для женского подмассива респондентов.

Наша исходная гипотеза: возрождение многоженства в Дагестане – это, своего рода, реакция населения на неблагополучные социальные-экономические условия, кризисная траектория развития которой сформировала необходимость адаптации к ней в формах, успешно апробированных в прошлом. Таким образом, многоженство есть результат архаизации семейно-брачной сферы, под которой мы понимаем процесс возрождения в современной реальности семейно-брачных отношений и практик в прежних (архаичных) формах, сложившихся в прошлом в границах этнической культуры того или иного народа [Верещагина, 2019: 513]. Однако многоженство, импульсивно развивающееся в Дагестане под влиянием религиозного возрождения, будучи частью мусульманской религиозной традиции, не стало легитимной, положительно воспринимаемой и гармонично вплетенной в систему семейно-брачных отношений практикой, поскольку его реанимация в современных условиях приняла искаженную форму. По сути, речь идет о псевдомногоженстве, если отталкиваться от идейных оснований и принципов многоженства, исторически сформировавшихся в исламской этике и практике заключения брака.

<h3><strong>Брак и многоженство в исламе: краткая характеристика основных пос</strong><strong>тулатов. </strong></h3>

Важно понимать, что многоженство не является для мусульманина обязанностью наряду с другими столпами исламского учения (шахада, молитва, пожертвование закят, Ураза (пост), хадж), есть определенные условия, при которых мужчина может брать «вторую жену». Заключение брака в исламе называется никах – это обычный брачный договор, который заключают сторона жениха и сторона невесты о том, что с этого времени они объявляют себя законными супругами и берут на себя определенные права и обязательства.

Ислам в отношении того, как должен вести себя мужчина в отношении своих супруг (первой, «второй» и т.д.), имеет четкие ориентиры: ко всем женам должно быть равное и справедливое отношение, находящее выражение, прежде всего, в материальном обеспечении. «Тайный никах» лишает «вторую» жену в случае смерти супруга права на его имущество, которое она имеет, согласно исламским нормам, но не может реализовать по причине тайного брака.

Принципы исламского права (фикха), воплощенные в реальной исторической практике, отражают характер условий, при которых оправдано заключение нового брака. К ним относятся бесплодие супруги; военная или послевоенная ситуация со значительным дисбалансом в количестве мужчин и женщин, и некоторые другие, социально оправданные причины [Алимова, 2008]. Мужчина, решивший взять «вторую жену», должен знать, что второй брак автоматически увеличивает семейную ответственность в два раза. Сегодня этот принцип пропорционального количеству жен объема ответственности зачастую игнорируется многоженцами, что выражается в невысокой устойчивости подобных браков, а также становится фактором разрушения «первых» семей [Габараева, 2020] и привлекает общественное внимание к проблеме уязвимости «вторых» жен и необходимости придания им правового статуса⁶. Неудивительно, что в массовом сознании дагестанцев многоженство часто интерпретируется как «элементарная распущенность и безнравственность» [Алимова, 2008: 79].

Иными словами, архаизация семейно-брачных практик в современном дагестанском обществе, в частности тех, которые связаны с традицией полигамии, не сопровождается уважительным отношением к субъектам этих семейных практик, а, следовательно, возникает закономерный вопрос: нуждается ли дагестанское общество в многоженстве как реальной семейно-брачной практике? Можно ли рассматривать многоженство в Дагестане исторической и социальной необходимостью с учетом сложившегося мнения со стороны населения? Ответы на эти вопросы невозможны без анализа реального состояния многоженства в регионе, которое в нашем исследовании предстает в преломленном через общественное мнение свете. В этом заключался наш исследовательский замысел.

<h3><strong>Отношение к многоженству в Дагестане. </strong></h3>

Результаты нашего исследования подтвердили результаты других авторов в том, что в массовом сознании жителей Дагестана превалирует негативная оценка многоженства (рис.).

Полученный эмпирический материал показывает, что треть дагестанцев отрицательно относятся к многоженству с аргументацией о разрушительном влиянии данного явления на семью, ибо «не каждая женщина согласиться с желанием своего мужа иметь "вторую" жену». Анализ по социально-демографическим признакам показывает наличие отличий во мнениях респондентов: так, среди женщин в два раза больше разделяющих данных тезис (42,5%) по сравнению с мужчинами (21,5%), а с возрастом увеличивается доля отрицательно характеризующих институт многоженства с 25,5% в разрезе «до 20 лет» до 37,1 % «старше 50 лет». Впрочем, такая же картина прослеживается и по уровню образования: чем он выше, тем больше количество респондентов, обозначающих угрозу многоженства традиционному институту семьи – 26,7% со средним, 25% – средним специальным и 34,6% – высшим образованием. В группе верующих (одна треть) доля отрицательно характеризующих многоженство меньше при сопоставлении с группой неверующих (42,3%). Различие мнений фиксируется и при анализе ответов респондентов по семейное положение: состоящие в браке и не связанные брачными узами негативнее настроены в отношении многоженства (каждый третий), в подгруппе разведенных доля таковых заметно меньше (19,4%).

С заметным отрывом от предыдущей, отрицательной, позиции (рис.) располагается положительная оценка института многоженства при условии, что «мужчина не уходит из "первой" семьи и ее обеспечивает» (21,1%). Эту точку зрения разделяет 27,4% мужского населения Дагестана, среди женщин таковых существенно меньше (16,1%). Анализ показывает, что материальное благополучие является «оправданием» многоженства для одной четвертой части респондентов в возрасте 20–50 лет, 19,6% – старше 50 лет, для каждого пятого, состоящего и не состоящего в браке.

С небольшой разницей на третьей позиции (рис.) расположился положительный вариант ответа относительно многоженства, но здесь для опрошенных принципиальное значение имеет базовое положение ислама, который допускает многоженство (19,7%). По гендерной принадлежности данную точку зрения разделяет больше мужской подмассив (28,8%), нежели женский (13,0%). Анализ материалов опроса по другим параметрам показывает, что доля апеллирующих к мусульманству больше в возрастной подгруппе «20 – 35 лет», имеющих среднее образование и обозначающих свое отношение к религии как «верующие» (одна четвертая часть), в когорте находящихся в браке (каждый пятый).

Отрицательное отношение жителей Дагестана к многоженству наблюдаем у 17,6%, считающих, что «под многоженством пытаются прикрыть безнравственность». Среди них существенно больше колеблющихся и неверующих (каждый третий), женщин (25% против 7,4% мужчин), респондентов в возрасте 35 лет и старше, а также тех, кто имеет высшее образование и проживает в городской местности (одна пятая часть). Более негативное отношение со стороны женщин к многоженству, нежели мужчин, свзано с тем, что для последних полигамная стратегия стала отчасти и данью моде: ссылаясь на ислам, «преуспевающие» мужчины решают обзавестись «второй», а иногда и «третьей» женой, демонстрируя таким образом свой социальный успех. Такое демонстративное поведение близко к демонстративному потреблению в самом его деструктивном виде, когда обесценивается то, что прежде было бесценно (человеческие отношения, семья, любовь, дети, духовность и др.) [Filyushkina, Volkov, 2020], поскольку такого «успешного» мужчину зачастую совершенно не волнуют то, как скажется на психологическом состоянии семьи (первой жены и детей) решение о «расширении» состава семьи [Алимова, 2008: 77]. Однако необходимо принимать во внимание и тот факт, что «вторые жены» есть не только у состоятельных, но и не очень в материальном плане обеспеченных мужчин. Что же мотивирует эту категорию мужчин к принятию решения о полигамии? Полагаем, причина кроется все в том же стремлении продемонстрировать свою успешность, видимость материального благополучия путем подражания поведению обеспеченных мужчин, имеющих возможность позволить себе не одну жену.

Отметим последние две позиции: со знаком плюс по причине дисбаланса в численности мужчин и женщин (14,1%) и знаком минус (11,1%), так как многоженство в последнем случае рассматривается в качестве «пережитка прошлого». Примечательно, что наиболее значима данная точка зрения для старшей когорты респондентов (за 50 лет) – 17,5%, а наименее – в возрасте 20 – 35 лет (7,8%). Объясняется это, видимо, влиянием советской эпохи с ее традициями, идеалами светской семьи и моногамии как нормы советской семейной культуры, действительно, кардинально изменившей облик дагестанской семьи за годы советской власти [Vereshchagina et al., 2015].

Доля опрошенных, характеризующих многоженство как одно из проявлений архаизма, увеличивается с повышением их образовательного статуса. Аналогичная ситуация наблюдается и в отношении религиозного статуса респондентов: для неверующих характерен самый высокий процент ответов, демонстрирующих восприятие многоженства как пережитка прошлого – 26,3%. Любопытно, что среди респондентов с положительной оценкой многоженства как способа осчастливить женщину в условиях численного превосходства мужчин, превалируют мужчины (24,2%), нежели женщины (6,5%).

<h3><strong>&laquo;Вторая&raquo; жена в общественном мнении мужского и женского населения Дагестана. </strong></h3>

Масштабы распространения многоженства в современном дагестанском обществе неизвестны, ибо, как мы уже отмечали, отсутствует официальная статистика. Практика показывает, что женщины, находящиеся в статусе «второй жены», не всегда афишируют свое семейное положение по ряду причин, среди которых могут быть и угрозы со стороны первой жены и ее родственников, и страх общественного осуждения, и возможность неприятия такого брака матери со стороны детей (при их наличии), и др. Исходя из этого, респондентам задан вопрос о том, как относится их ближайшее окружение к женщинам в статусе «второй» жены.

В целом 33,5% отрицательно относятся к категории женщин в статусе «вторая жена». Отмечается большой процент затруднившихся с ответом (22,5%), что может свидетельствовать о том, что при негативном отношении к институту многоженства в целом еще не сформировалось четкое отношение к женщинам, решающимся на принятие статуса «второй» жены.

Женщин отрицательно настроенных по отношению к «вторым женам» почти в два раза больше (41,4%), чем мужчин (22,8%). Рост отрицательных установок отмечается с увеличением возраста и образовательного статуса.

По мнению каждого шестого опрошенного, к женщинам в статусе «вторая жена» в общественном сознании существует безразличное отношение, что косвенно свидетельствует об отсутствии осуждения в региональном социуме, хотя данный вывод делается очень осторожно – реалии свидетельствуют о противоположном: женщины, столкнувшиеся с фактом «второй» жены у мужа, в своем большинстве, как показали данные нашего опроса, скрывают это от окружающих, воспринимая такой поступок мужа, в большинстве случаев совершаемый без ведома жены, как своего рода предательство, несмотря на апеллирование к исламу, который допускает многоженство. При этом, большинство респондентов – и мужского (48,4%), и женского (53,4%) пола – расценивает тайный брак мужчины со «второй» женой как поступок неправильный (табл.). А по всему массиву эмпирических данных сторонников этой позиции 51,3%.

<p><em>Таблица</em><em>. </em><strong>Отношение к поступку мужчины, тайно от первой жены/семьи вступившего</strong><strong> </strong><strong>в мусульманский брак со &laquo;второй&raquo; женой </strong><em>(</em><em>N</em><em>=507; в %)</em></p> <table width="650" border="1" cellspacing="0" cellpadding="0"> <tbody> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Варианты ответов</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>Да, правильно (по исламу имеет на это право)</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>Да, правильно (зачем расстраивать жену и ставить семью под угрозу разрушения, развода)</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>Нет, неправильно (нельзя скрывать от первой жены/семьи такие поступки, они вправе знать об этом)</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>Не&nbsp;<a name="_Hlk73881911"></a>берусь судить об этом (обстоятельства бывают разные)</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>Затрудняюсь ответить&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td colspan="6" valign="top" width="650"> <p align="center">Пол&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Мужской&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>13,5&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>7,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>48,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>23,7&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>3,7&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Женский&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>7,9&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>5,5&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>53,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>27,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>4,5&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td colspan="6" valign="top" width="650"> <p align="center">Возраст</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>До 20 лет</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>12,8&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>6,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>51,1&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>23,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>2,1&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>20 – 35 лет</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>10,9&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>5,2&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>53,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>25,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>5,7&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>36 – 50 лет&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>11,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>6,0&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>48,8&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>28,9&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>1,8&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Старше 50 лет&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>10,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>8,2&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>50,5&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>19,6&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>6,2&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td colspan="6" valign="top" width="650"> <p align="center">Семейное положение</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Замужем/женат</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>11,0&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>6,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>48,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>27,9&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>4,4&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Разведен (-а )</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>12,9&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>4,8&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>51,6&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>25,8&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>3,2&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Холост (не замужем)&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>10,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>6,5&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>57,0&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>20,6&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>4,7&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td colspan="6" valign="top" width="650"> <p align="center">Образование</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Среднее&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>17,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>5,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>52,0&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>18,7&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>1,3&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Среднее специальное</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>13,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>5,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>46,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>25,9&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>2,7&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Высшее&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>8,9&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>5,9&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>53,0&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>27,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>5,3&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td colspan="6" valign="top" width="650"> <p align="center">Отношение к религии</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Верующий&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>11,7&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>6,4&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>49,9&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>26,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>4,8&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Неверующий&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>10,5&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>0</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>73,7&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>5,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>0</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Колеблющийся</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>0</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>11,5&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>50,0&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>30,8&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>0</p> </td> </tr> <tr> <td colspan="6" valign="top" width="650"> <p align="center">Место проживания</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Город&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p><span lang="EN-US">6,5&nbsp;</span></p> </td> <td valign="top" width="112"> <p><span lang="EN-US">5,5&nbsp;</span></p> </td> <td valign="top" width="100"> <p><span lang="EN-US">57,5&nbsp;</span></p> </td> <td valign="top" width="121"> <p><span lang="EN-US">22,9&nbsp;</span></p> </td> <td valign="top" width="102"> <p><span lang="EN-US">5,1&nbsp;</span></p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Село&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>16,6&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>7,0&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>42,8&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>28,8&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>3,1&nbsp;</p> </td> </tr> <tr> <td valign="top" width="123"> <p>Всего:</p> </td> <td valign="top" width="91"> <p>10,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="112"> <p>6,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="100"> <p>51,3&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="121"> <p>25,8&nbsp;</p> </td> <td valign="top" width="102"> <p>4,1&nbsp;</p> </td> </tr> </tbody> </table>

С заметным отрывом второе ранговое место занимает вариант ответа «не берусь судить об этом, обстоятельства бывают разные» (25,8%). Позиции «правильно (по исламу имеет на это право)» придерживается 10,3% респондентов: мужчин больше (13,5%) по сравнению с женщинами (7,9%). Но даже среди верующих процент позитивно относящихся к практике многоженства весьма невелик – 11,7%.

Таким образом, эмпирические данные свидетельствуют о том, что чуть больше половины опрошенных по всему массиву считают неправильным скрывать от первой жены наличие «второй жены и семьи», и данная позиция практически не зависит от социально-демографических характеристик респондентов, их семейного статуса, религиозных установок. Возможно, именно такое распространенное поведение дагестанских мужчин, тайно создающих параллельные семьи без учета интересов «первой» семьи, ценностных установок первой супруги, реакции детей, выступает основной причиной столь противоречивого отношения к многоженству в мусульманской республике, когда, с одной стороны, такая форма семейно-брачных отношений может стать необходимой и важной в поддержке попавших в затруднительное (бедственное) положение женщин, особенно с детьми [Габараева, 2020: 250], а с другой – происходит повсеместное нарушение норм ислама и элементарной семейной этики в процессе реализации полигамной стратегии дагестанскими мужчинами, весьма вольно, в зависимости от собственных интересов, трактующими право мусульманина иметь несколько жен.

<h3><strong>Поведенческие установки &laquo;первых&raquo; жен в контексте ситуации &laquo;вторая&raquo;</strong><strong> жена.</strong></h3>

Не вызывает удивления тот факт, что дагестанские женщины в своем большинстве (43,2%) рассматривают многоженство в таком, тайном от жены, формате, как предательство, а потому в случае возникновения подобной ситуации (если узнают о «второй» жене у мужа), готовы подать на развод.

Выделяется в качестве противоположной, набравшей немалое количество голосов респонденток, позиция положительного свойства, с нормальным отношением к указанной ситуации (26,7%) в силу того, что «ислам допускает многоженство и все осталось бы по-прежнему», т.е. семье «первой» жены в данном случае ничего бы не угрожало. Готовность бороться за свой брак, используя различные модели поведения, данными нашего опроса не подтверждается, и суждения «постаралась бы убедить мужа развестись со "второй" женой» и «приложила бы все усилия, чтобы их развести» отмечена статистически незначимой частью опрошенных – 5,4 и 5,2%, соответственно. Можно сказать, что более активную позицию демонстрируют возрастные группы до 20 лет (6,4%) и старше 50 лет (9,3%), а также имеющие среднее специальное образование (9,8%) и неверующие (10,5%), которые предприняли бы какие-то действия, чтобы разрушить брак со «второй женой». Метод «убеждения» готовы использовать респондентки старше 50 лет (9,3%), не состоящие в браке (6,5%) и имеющие среднее образование (6,7%).

Таким образом, можно утверждать, что дагестанским женщинам нехарактерно пассивное семейное поведение, они не готовы смириться с существованием «второй жены» и, соответственно, «второй семьи». В случае обнаружения «второй жены», первая супруга готова на решительные действия – развод с аргументацией «предательства» со стороны своего супруга. На такую позицию дагестанской женщины не влияет отношение к религии (верующий/неверующий). Значительное влияние на поведение женщины оказывают возраст, уровень образования и семейное положение, и при этом среди разведенных женщин больше тех, кто готовы развестись при обнаружении «второй жены» (37,1%). Можно предположить, что и первый брак этих женщин мог распасться по причине неверности супруга или обнаружения «второй» жены.

При том, что утвердительно о существовании многоженства в ближнем окружении заявила одна четвертая часть респондентов, среди них б<em>о</em>льшая часть женщин (37,4%), установка на то, чтобы согласиться стать «второй» женой характерна только для 7,2% женщин при 15,4% затруднившихся с ответом; 73,6 % женщин в категоричной форме не приемлют для себя данный статус. Такая модель брачного поведения дагестанской женщины наиболее характерна для представительниц старшей возрастной группы, замужних и разведенных. Наблюдается также зависимость от уровня образования — с повышением образовательного уровня доля неготовых на такой шаг повышается: 32% со средним, 42,9% средним специальным и 50,7% высшим образованием. Среди верующих, по сравнению с подгруппой колеблющихся и неверующих, процент не допускающих лично для себя такой семейный статус («вторая жена») выше. Тем не менее результаты исследования показывают иной сценарий поведения и брачных установок в общественном сознании женского населения Дагестана – 45,1%, 26,3% и 38,5%, соответственно.

Таким образом, б<em>о</em>льшая часть опрошенных женщин не готова на статус «второй жены», и на формирование такой позиции не оказывает влияния отношение к религии. Несмотря на допустимость в мусульманском вероучении до четырех жен у мужчин, логично ожидаемое позитивное отношение к многоженству и допустимый лично для себя статус «второй» жены от верующих респонденток не подтвердился результатами опроса.

Почему же женщины, по мнению жителей Дагестана, принимают решение стать «второй» женой? На такой шаг женщины решаются, прежде всего, по причине сложной экономической ситуации, материальных проблем (49%), родить ребенка в законном (с точки зрения ислама) браке (47,6%). Эмоциональная (чувственная) составляющая причин такого брачного поведения дагестанских женщин самими женщинами оценивается гораздо ниже (28,8%) в отличие от мужчин, которые именно этот фактор – чувство любви – поставили на первое место (?%). Фактор рождения ребенка в законном браке при этом у них занял вторую позицию (37,2%), а сложная экономическая ситуация – третью (36,3%). Иными словами, наблюдается гендерный дисбаланс в восприятии причин брачного поведения женщин по типу «второй» жены, а это, вероятно, определяет и различие в поведенческих установках, и в ожиданиях от реализации такой формы семейно-брачных отношений со стороны мужчин и женщин, а также непрочность подобных семейных отношений. Ориентированные на романтическую любовь и чувства мужчины не имеют представлений о том, что в действительности толкает женщин на этот непростой шаг – стать «второй» женой в обществе, весьма неоднозначно воспринимающем идеологию многоженства и реализуемые в ее рамках практики.

Видимо, этим можно объяснить весьма критичные установки опрошенных нами женщин в отношении своих сыновей, если бы они, предположительно, решили создать «вторую» семью со «второй» женой: почти третья часть постаралась бы убедить не делать этот шаг/развестись со «второй» женой, а 23,3% не стали бы ничего предпринимать, признавая право сына на личную жизнь. Положительно этот шаг оценило бы 10,3% дагестанских женщин. На вопрос «Если у вас есть дочь, то как бы вы отнеслись к ее решению стать "второй" женой?», большинство женщин (41,4%) заняли категоричную позицию – «я бы постаралась убедить ее этого не делать/развести с мусульманским мужем». Как видим, дагестанские женщины негативно настроены в отношении полигамной практики применительно к своим детям, но в отношении сына такая позиция выражена менее критично.

<h3><strong>Выводы</strong>.</h3>

С учетом отклонений от норм ислама, регламентирующих многоженство как форму семейно-брачных отношений в Дагестане, реализуемую полигамную практику жителями республики следует рассматривать как глубинный процесс трансформации института дагестанской семьи, при котором многоженство выступает неким «орудием» разрушения традиционной системы семейно-брачных отношений, не позволяющей эффективно адаптироваться к вызовам и реалиям современной российской реальности. Эту функцию с трудом выполняет и многоженство. Экономическая детерминация модели брачного поведения женщин, решающихся стать «вторыми» женами, а также их естественное для традиционного дагестанского общества желание родить ребенка в законном браке (по законам шариата) не всегда сочетаются с мотивацией, целями и, что самое главное, представлениями мужчин о многоженстве с его формой социальной и личной ответственности, справедливости в отношении всех жен. Реализация полигамной практики в такой ситуации приобретает искаженный характер, слабо сочетающийся с исторически заложенными и социокультурно обусловленными традициями многоженства в мусульманской культуре и истории Дагестана. Этим можно объяснить высокий уровень неприятия многоженства среди различных слоев населения Дагестана, независимо от гендерного, возрастного, образовательного, поселенческого, религиозного признака.

Реализуемая в искаженном формате практика многоженства может окончательно закрепиться в массовом сознании дагестанского общества как девиантная семейно-брачная практика, не соответствующая как семейной этике ислама, так и современным (светским) представлениям о семейных ценностях и нормах. Одним словом, многоженство в Дагестане в современной его форме представляет серьезную проблему для регионального социума и его духовных лидеров. Что ждет в будущем полигамные семьи Дагестана и многоженство как социальный институт? Во многом, это будет зависеть от того, каким содержанием будет наполнено многоженство как форма семейно-брачных отношений, на данный момент реализуемая вне исторически сложившихся в дагестанском обществе мусульманских норм ответственности и справедливости в отношении женщин, принимающих или вынужденных принять статус «второй» жены.