Процесс цифровизации, охвативший современный мир, открывает новые возможности для индивида, но при этом несет в себе новые социальные угрозы и риски. Традиционная проблема социального неравенства, в этой связи, приобретает новые смыслы – цифровизация способна как усугублять существующие формы неравенства, так и производить новые. В рамках изучения данной проблематики в Институте социологии ФНИСЦ РАН 28 октября 2021 г. состоялся круглый стол.

Открывая дискуссию, чл.-корр. РАН <strong>М.Ф. Черныш </strong>(ФНИСЦ РАН, ГАУГН) предложил обратиться к теоретическим подходам к изучению цифровизации и подчеркнул тесную связь между развитием техники и политическими процессами, фокусируясь на категории «свободы» и идеях «технологического» общества. Отталкиваясь от тезиса К. Маркса о том, что развитие производительных сил – залог движения к освобождению человека, своего рода путь к свободе, и следуя методологии Т. Адорно, докладчик показал, как трансформировалось общественное сознание в СССР. Различные технические изобретения последовательно расширяли горизонты мысли советского человека, входили в приватную жизнь и включали в нее западные ценности, делая советскую реальность все менее контролируемой со стороны государства и оказывая решающее влияние на массовое сознание. И здесь можно усмотреть роль технического развития в разрушении СССР как политической системы. Технологии делают границы проницаемыми и мир более доступным, но можно ли в этой связи говорить о расширении границ человеческой свободы? По мнению докладчика, проникая в приватную сферу, технологии начинают использоваться в интересах государственного контроля. Развитие технологий и движение к свободе вопреки ожиданиям не становятся синхронными процессами. Даже внешняя оболочка гармонии в технологически развитом обществе достигается не столько активностью, в том числе гражданской, сколько молчаливым согласием.

<strong>Д.С. Попов </strong>(ИС ФНИСЦ РАН),<strong> А.В. Стрельникова </strong>(НИУ ВШЭ, ИС ФНИСЦ РАН, ГАУГН),<strong> Е.А. Григорь</strong><strong>ева </strong>(ИС ФНИСЦ РАН) продолжили мысль о том, что цифровизация не всегда приводит к ожидаемым позитивным эффектам. В фокусе внимания исследователей оказалась цифровизация школьного образования, которая зачастую трактуется упрощенно и связывается лишь с техническим переоборудованием школы. Однако такого рода насыщение учебного процесса новой техникой не приводит к ожидаемым результатам, а именно созданию новой цифровой школы и повышению эффективности образования. Напротив, на примере результатов PISA 2009 г. и 2018 г. авторы продемонстрировали, что использование цифровых технологий на занятиях не оказало существенного влияния на образовательные достижения учащихся. Активные приверженцы идеи создания цифровой школы, в частности, утверждают, что технологические изменения способны сделать школьную программу более адаптивной к нуждам и возможностям учащихся, а мониторинг успеваемости может стать не периодическим, как сейчас, а постоянным, опосредованным компьютерными системами. Однако, как заявили авторы доклада, эти потенциальные преимущества цифровизации недостижимы до тех пор, пока не будут реализованы соответствующие новым цифровым реалиям изменения на уровне взаимодействия учителя и ученика, учебной программы и школьной структуры в целом. Форсированное и вынужденное внедрение цифровых технологий в учебный процесс в связи с тяжелой эпидемиологической ситуацией наглядно показывает, что для того, чтобы избежать провала цифровизации школы в России необходимы серьезные изменения педагогических практик.

<strong>В.А. Шилова </strong>(ИС ФНИСЦ РАН, ГАУГН) остановилась на проблеме концептуализации цифрового неравенства и представила в докладе изменения, которые претерпело изначальное содержание данного понятия. На заре цифровизации под цифровым неравенством понималось прежде всего неравенство в доступе к новейшим средствам коммуникации у различных социальных групп, что подразумевает возможность технологического (обладание специальными устройствами) и коммуникативного (умения и навыки использования современных устройств и технологий) его измерения. В свете современных технологических процессов понятие цифрового неравенства расширяется, вбирая в себя и экономические смыслы, а именно преимущества использования цифровых технологий в экономике. Автор обратила внимание на рейтинг цифровизации стран Digital Evolution Scorecard, разработанный Школой Флетчера при Университете Тафтса, согласно которому уровень цифровизации страны оценивается во многом исходя из уровня развития ее цифровой экономики. Таким образом, справедливо говорить о расширении трактовок цифрового неравенства как социального феномена.

Оживленную дискуссию вызвало выступление <strong>С.А. </strong><strong>Коротаева</strong><strong> </strong>(НИУ ВШЭ, ИС ФНИСЦ РАН, ГАУГН), посвященное исследованию цифровой сегментации как механизма связи социальной позиции индивида и его политических предпочтений. В научной литературе данный феномен нередко называют цифровой сегрегацией, утверждая, что с развитием цифровых технологий появляются условные цифровые «эхо-камеры», где индивид потребляет информацию, соответствующую лишь своим интересам и предпочтениям. Это явление обусловлено растущими возможностями для фильтрации получаемого контента, а люди живут в разных «мирах». Таким образом постулируется отсутствие консенсуса, общего опыта, и в конечном счете демократии. Докладчик подчеркнул, что на данном этапе справедливо говорить скорее о цифровой сегрегации, и, опираясь на данные World Value Survey 2018 г., отметил, что связь социального статуса и политических предпочтений индивида медиируется характером его медиапотребления.

Дальнейшее обсуждение выстраивалось непосредственно вокруг проблемы цифрового неравенства и его стратификационных аспектов. В своем докладе <strong>К.А. Галкин </strong>(СИ РАН − филиал ФНИСЦ РАН) осветил проблему трудоустройства пожилых людей в период пандемии COVID-19. Цифровые технологии позволяли продолжать трудовую деятельность в период пандемии, что для одних пожилых людей стало способом сохранения своего рабочего места, для других открыло возможности освоения новых способов получения дохода. В то же время многие не смогли продолжить трудовую деятельность ввиду отсутствия необходимых навыков, создавая некоторую исключенность пожилого населения из трудового процесса. На основе качественного исследования, проведенного среди пожилых жителей Санкт-Петербурге и сел на юге Республики Карелия, были выделены три стратегии трудового поведения в период пандемии: стратегия профессионального пользователя (в основном жители больших городов, которые до пандемии активно использовали цифровое оборудование и обладали соответствующими навыками, а в период пандемии работали удаленно, в большинстве своем сохранив прежние рабочие места); стратегия интеграции (в основном жители сел, которые до пандемии практически не обладали навыками работы с цифровым оборудованием и в цифровой среде, а в период пандемии были вынуждены осваивать новые технологии для сохранения дохода); стратегия профессионализации (до пандемии обладали навыками работы с цифровым оборудованием и умели использовать Интернет, а в период пандемии реализовали идею монетизации собственного хобби). Цифровизация, таким образом, рассматривается как возможный ресурс адаптации пожилых людей к новым реалиям рынка труда.

Выступление <strong>Ю.Б. Епихиной</strong> (ИС ФНИСЦ РАН, ГАУГН) было основано на результатах исследования социальной мобильности IT-специалистов. В духе предложенного Ч.Р. Миллсом рассмотрения профессий юриста и врача как старого среднего класса, а инженеров как нового среднего класса, формирующегося с развитием новых технологий, докладчик предложила рассматривать современных юристов и врачей как представителей традиционных профессий, а IT-специалистов – как представителей новой профессиональной группы, возникшей в результате технического прогресса. Данные исследования позволяют говорить, что для этих профессиональных групп характерна высокая степень воспроизводства − 61% врачей, 73,2% юристов и 67,5% IT-специалистов воспроизводят образовательный статус своих родителей, что делает новую профессиональную группу частью общей, ориентированной на воспроизводство. Однако, учитывая когортные различия в профессиональной группе врачей (79% молодых врачей воспроизводят родительский образовательный статус), IT-направление представляется более перспективной профессиональной ориентацией для социальной мобильности. Изучая обстоятельства, при которых опрошенные IT-специалисты с родителями без высшего образования научились пользоваться компьютером, докладчик также обнаружила, что доля научившихся этому в школе (17,9%) не сильно превышает долю освоивших компьютер в гостях у друзей или родственников (13,6%), что говорит о взаимопомощи людей в получении соответствующих навыков.

Обращаясь к проблемам гендерного неравенства в цифровом измерении, <strong>Н.С. Воронина </strong>(ИС ФНИСЦ РАН, ГАУГН) выявила взаимосвязь гендерного и цифрового неравенства, прослеживаемого на уровне гендерной социализации (агенты социализации ретранслируют убеждения, которые влияют на ограничение доступа женщин к цифровым технологиям) и дальнейшем воспроизводстве гендерных стереотипов (ИКТ ассоциируются с мужским делом). Опираясь на данные ESS за 2016–2018 гг., докладчик выявила, что процент интернет-пользователей обоих полов увеличился за исследуемый период, однако, мужчин, которые стали пользоваться Интернетом ежедневно все равно больше, чем женщин. Было подчеркнуто, что женщины рискуют получать более низкую заработную плату при отсутствии цифровых навыков. <strong>А.С. Смирнова </strong>(ИС ФНИСЦ РАН) на базе 29-ой волны RLMS докладчик рассмотрела две группы занятого населения: пользующихся и не пользующихся Интернетом в рабочих целях.

Живую дискуссию вызвали доклады <strong>С.Ю. Демиденко </strong>(ИС ФНИСЦ РАН, ГАУГН)<strong> </strong>и <strong>О.В. Сергеевой </strong>(СИ РАН − филиал ФНИСЦ РАН). Первый докладчик, отталкиваясь от идеи Д.А. Давыдова о рождении нового класса, «персоналиата», рассуждала о современных трансформациях социальной структуры. В частности, подчеркивалась тенденция к разочарованию молодежи в высшем образовании как социальном лифте, ввиду существующих проблем с трудоустройством по специальности и неокупаемости финансовых вложений в образование. Наряду с этим наблюдается тотальное увлечение молодежи социальными сетями, позволяющие быстро подняться вверх по социальной лестнице, не требуя при этом наличия особых профессиональных навыков. Кроме того, С.Ю. Демиденко применила метод киберэтнографии, с помощью которого на протяжении трех лет анализировала изменения контента и популярности ряда каналов на YouTube. О.В. Сергеева представила исследование аудитории потоковых видео (стримов). В ходе дискуссии было обращено внимание на феномен соприсутствия, опосредованного интернет-каналом и видео-сообщением, который также заслуживает изучения в рамках исследований стриминговых сообществ.

Круглый стол показал актуальность и большой интерес к проблематике цифровизации в социологии. Доклады показали широкий методологический диапазон исследований, как авторских, так и основанных на вторичном анализе данных масштабных международных (ESS, PISA, WVS) и общероссийских (RLMS) проектов. Дискуссия показала амбивалентность темы цифровизации в социологии: наряду с очевидными расширяющимися возможностями в сфере потребления, трудоустройства, получения образования, профессионального продвижения, присутствуют явные ограничения, связанные с усилением социального контроля и существующих неравенств.