Везде
Культурная психология Яана Вальсинера. Часть I. В дискурсе глобальной науки
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Культурная психология Яана Вальсинера. Часть I. В дискурсе глобальной науки
Аннотация
Код статьи
S020595920017740-0-1
DOI
10.31857/S020595920017740-0
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Мироненко Ирина Анатольевна 
ORCID: 0000-0002-6234-6918
Должность: профессор
Аффилиация: Санкт-Петербургский государственный университет
Адрес: Санкт-Петербург, ул.Маринеско, 6-31
Журавлев А. Л.
Должность: Профессор, научный руководитель Института психологии РАН
Аффилиация: ФГБУН Институт психологии РАН
Адрес: ул. Ярославская, д. 13, корп. 1
Выпуск
Том 42 № 6
Страницы
5-13
Аннотация

Представлено недостаточно известное российскому читателю направление зарубежной культурной психологии, лидером которого является Яан Вальсинер. Оно существенно отличается по своим методологическим ориентациям и приоритетам от большинства как зарубежных, так и российских направлений, относимых к этой области психологии. В определенном смысле, научный поиск Вальсинера представляется альтернативным современному развитию культурной психологии в России. Так, в российском культурно-психологическом дискурсе доминирует движение в сторону общегуманитарного синтеза, с фокусом на пересечении соответствующей предметной области психологии с социогуманитарными науками. Культурная психология Яана Вальсинера являет собой движение транспредметного синтеза, объединяющего не только гуманитарные науки, но и всю научную сферу, включая, наряду с гуманитарными, точные и естественные науки. Задача “вертикальной” интеграции психологического знания, то есть интеграции естественнонаучной и гуманитарной психологии, выносится в качестве главной, решение которой и должно стать миссией культурной психологии в развитии психологической науки.

Ключевые слова
культурная психология; глобальная наука; “вертикальная” интеграция; психология “описательная” и “объяснительная”; естественнонаучная и гуманитарная психология; методология психологии; идеографический подход; метод интроспекции
Источник финансирования
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ, грант 20-013-00260
Классификатор
Дата публикации
16.12.2021
Всего подписок
6
Всего просмотров
255
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
1 «Любая наука, которая находится на пороге перехода от состояния “нормальной” науки к “революционному”…, нуждается в своего рода романтическом бунте…»
2 Яан Вальсинер
3 Рост внимания психологов к проблемам культуры, феноменам культурной обусловленности психического – закономерное явление, воплощающее актуальные тенденции современного мирового развития, становления психологической науки периода глобализации [6]. Для российской психологической и в целом гуманитарной науки интерес к проблемам культуры может считаться традиционным. Он начался еще до Л.С. Выготского [15], продолжается и сегодня [2–4; 12; 13 и др.]. Более того, по сути проблема культурного обусловливания психики была фокусом всей парадигмы, сформировавшейся в советской психологии под названием биосоциальной проблемы [8–11]. При этом социализация рассматривалась как процесс формирования личности, а “социальное” понималось, прежде всего, как противоположное животному началу, то, что отличает человека от животного, а не в дихотомии “индивидуальное – групповое”, определившей развитие социальной психологии западноцентрического мейнстрима. Поэтому в сегодняшнем мировом дискурсе содержание биосоциальной проблематики советской психологии адекватно отражает дихотомия “природное – культурное” в человеке.
4 Обращение к предметному полю культуры различных школ и направлений психологии с очевидностью высвечивает различия методологических подходов, высокую степень их дифференциации в мировой науке. Столь же очевидная необходимость интеграции и синтеза психологического знания заставляет обратиться к вопросу о месте и значении отдельных школ и направлений, в том числе о месте в настоящем и будущем мировой науки отечественной школы, чаще всего известной в мире и разработанной в России в виде культурно-исторического подхода.
5 КУЛЬТУРНАЯ ПСИХОЛОГИЯ ЯАНА ВАЛЬСИНЕРА
6 В международном дискурсе среди школ и направлений, обращающихся к проблемам на стыке психологии и культуры, растущим влиянием пользуется культурная психология. Не так давно, на рубеже ХХ–ХХ1 веков, культурную психологию иногда путали с психологией кросскультурной. Сегодня “культурная психология” уже прочно вошла как в отечественный, так и зарубежный дискурс. Отличия культурной психологии от кросскультурной и этнопсихологии очевидны, однако, внутреннее наполнение этого понятия не однородно, и, более того, с развитием дисциплины в ее контексте дифференцируются различные направления.
7
  • «Культурная психология существует во множестве обличий, таких как отечественная “культурно-историческая школа”, американская психоистория, социокультурные подходы, кросскультурные и этнопсихологические исследования и т.п.» [2, с. 4];
8
  • «Я включаю сюда…пионерские работы Ричарда Шведера и Майкла Коула в США, начиная с 1980-х, а также теорию символического действия Эрнста Э. Бёша (Ernst E. Boesch) и ее продвижения Лутцем Екенсбергером (Lutz Eckensberger); разработки теории диалогического Я Хуберта Хермана (Hubert Herman) и их развитие в Португалии Джоао Салгадо (Joao Salgado) и Гонкалвесом (Miguel Goncalves); энактивизм (Enactivism) Кора Баервельда (Cor Baerveldt); макро-культурный подход Карла Ратнера; новые разработки в субъектном подходе (Mammen and Mironenko, 2015), и другие…» [24, с.1].
9 Принято считать, что культурная психология уходит своими корнями в глубокую историю науки и даже имеет приоритет по времени возникновения перед экспериментальной психологией: «Первая кафедра психологии была открыта в Швейцарии в 1860г., ее возглавил М. Лазарус, специалист в области “Психологии народов”, в то время как датой рождения экспериментальной психологии считают 1879г., когда была открыта лаборатория Вундта в Лейпциге» [20, с. 109]. Развитие культурной психологии происходит “волнами”, ее называют наукой, которая “появляется и исчезает” [там же, с. 109]. Я. Вальсинер утверждает, что в современном (третьем) своем появлении она родилась в 1980-е гг. и интенсивно развивается. Начало этой “третьей волне” культурной психологии за рубежом положила известная книга М. Коула с соавторами [16], написанная после его стажировки в МГУ им. М.В. Ломоносова, где А.Р. Лурия познакомил его с культурно-историческими взглядами Л.С. Выготского. Культурная психология позиционирует себя в качестве прямого преемника идей культурно-исторической концепции Выготского.
10 Цель настоящей статьи – представить недостаточно известное российскому читателю современное направление зарубежной культурной психологии, лидером которого является Яан Вальсинер [19; 21; 22].
11 Культурная психология Я. Вальсинера представляет собой новейшее явление в мировом дискурсе культурной психологии, влияние его растет на протяжении последних двух десятилетий, что можно видеть по показателям цитируемости флагманского журнала этого направления “Culture&Psychology”. Основанный в 1995 г. Вальсинером, который бессменно является его главным редактором, журнал сразу вошел в первый квартиль CJR по исследованиям культуры в психологии, и с тех пор наращивает показатели [25]. Данный журнал, как и Центр культурной психологии при Ольборгском университете (Дания), который Вальсинер возглавил в 2013г., стал локомотивом широкого интернационального движения, в котором активно участвуют не только представители целого ряда европейских стран, но и ученые из США, Бразилии, Японии, Австралии [26]. Кроме уже названного журнала “Culture&Psychology”, с Центром культурной психологии ассоциированы журналы “Frontiers in Psychology: Cultural Psychology”, “Integrative Psychological and Behavioral Science”, “Psychology and Society”, “Human Arenas”. Под общей редакцией Вальсинера и его коллег выпускаются серии монографий: “Advances in Cultural Psychology: Constructing Human Development” (вышло из печати 46 книг), “Springer Briefs in Theoretical Advances in Psychology”, “New Perspectives on Theory and Psychology”, “Annals of Cultural Psychology”, “Annals of Theoretical Psychology”, “Springer Briefs in Psychology and Cultural Developmental Science”, “Palgrave Studies in Creativity and Culture”, “Innovation in Qualitative Research”. Это направление активно наращивает свое влияние в социальной психологии и психологии развития, расширяются междисциплинарные связи с культурной антропологией и социологией.
12 Вышесказанное позволяет рассматривать культурную психологию Вальсинера как значительное явление в современном дискурсе, которое остается недостаточно известным российским коллегам1. Оно существенно отличается по своим методологическим ориентациям и приоритетам от большинства направлений, относимых к культурной психологии как зарубежных, так и российских, что дает возможность их сопоставить и по-новому представить перспективы развития культурной психологии в целом.
1. о чем свидетельствует то, что нам не удалось обнаружить в российских публикацияхссылок на работы как самого Вальсинера, так и на какие-либо другие литературные источники этого направления в целом, в том числе в фундаментальном исследовании [3].
13 В определенном смысле, направление научного поиска Вальсинера можно рассматривать как альтернативное современному развитию культурной психологии в России: если в российском культурно-психологическом дискурсе доминирует движение в сторону общегуманитарного синтеза, с фокусом на пересечении гуманитарной предметной области психологии с гуманитарными же науками, то культурная психология Вальсинера представляет собой движение транспредметного синтеза, объединяющего не только гуманитарные науки, но наряду с ними и всю научную сферу, включая науки точные и естественные, и стремительно направленного к общей психологии–центру самой психологической науки, таким образом, имплицитно возвращая ее в центр всей системы наук (где видели ее место российские психологи дореформенного периода). А задача “вертикальной” интеграции психологического знания, используя выражение А.В. Юревича, то есть интеграции естественнонаучной и гуманитарной психологии, представляется в качестве главной, решение которой и должно стать миссией культурной психологии в развитии психологической науки.
14 ПРЕДМЕТНАЯ ОБЛАСТЬ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОРИЕНТИРЫ КУЛЬТУРНОЙ ПСИХОЛОГИИ
15 Вальсинер рассматривает культурную психологию как часть (a sub-part) общей психологии, которая строится на основе положения о том, что все формы и проявления человеческой психики – когнитивные, аффективные и поведенческие – культурно обусловлены. Предметная область ориентирована на “исследования сложных целостных психических проявлений личности, погруженной в культурный контекст”, которые прямо противопоставляются «механистическим упрощенным моделям психического, которые использовались в бихевиоральном или (позже) когнитивистском направлениях … Боязнь сложных психических феноменов продолжается на всем протяжении последнего столетия. Эту тенденцию усилил редукционистский императив, привнесенный доминированием “империи случая”2 … и верой в случайное распределение» [21, c. 3].
2. Автор здесь напоминает читателю об известной книге >>>> G.,  >>>> Z.,   >>>> Th.,  >>>> L.,  >>>> J.,  >>>> L. “The Empire of Chance”, Cambridge University Press, 1989, где описывается, как широкое применение методов статистики изменило научную картину мира.
16 Культурная психология противопоставляет себя мейнстриму исследований культуры в мировой психологии – кросскультурной психологии, фокусом исследований которой является сравнение культур с использованием преимущественно больших репрезентативных выборок и стандартизованных методик, и которую полагают примером реализации методологии современного мейнстрима, где доминирует так называемая северо-американская традиция. Именно ей противопоставлена культурная психология. Вальсинер пишет о предметной области культурной психологии, подчеркивая, что последняя «прежде всего, не занимается выявлением различий между социальными группами, которые называются в таких исследованиях “культурами”. Эта задача остается за кросскультурной психологией» [20, с. 115]. Фокус внимания культурной психологии – личность, культурная обусловленность ее психических свойств и бытие в культуре: “…культурная психология изучает, как символические смысловые системы, социальные по своей природе, интернализируются личностью или используются в межличностных взаимодействиях” [там же, с. 116].
17 В позиционировании культурной психологии ярко проявляется тенденция противопоставления мейнстриму, которая объединяет культурную психологию с так называемой “критической психологией” (Critical psychology): «Любая наука, которая находится на пороге перехода от состояния “нормальной” науки к “революционному” (используя выражение Т. Куна), нуждается в своего рода романтическом бунте – когда проклинают мейнстрим и верят в утопии прихода “новой науки”. Культурная психология не исключение – начиная с 1990-х годов, ее различные версии обещали новые решения проблемы междисциплинарного синтеза с антропологией и социологией, не говоря уже о решении сложнейших практических проблем, порождаемых призраком, который бродит по миру в наши дни – “глобализацией”» [24, c. 4−5].
18 В противопоставлении мейнстриму позиционируются основные методологические принципы и ориентации культурной психологии.
19
  • Безусловный приоритет теории, а не эмпирики: «Психологическая наука известна своей иррациональной приверженностью к эмпиризму. Прямо противоположным образом… мы с самого начала подчеркиваем важность теории – обращение к исследованиям культуры возможно в любой форме, но теоретическое обоснование должно быть эксплицировано» [23, с. 113].
20
  • Фокус делается на исследовании индивидуальных случаев, анализ которых является основой для обобщений, а не усредненная статистика выборок (примат идеографического метода). Этому положению придается большое значение. Аргументируется обоснованность и традиция обобщений на основе единичных случаев, как в психологии, в истории которой «..практически все классические открытия делались на основе анализа индивидуальных случаев» [21, c. 16]. По мнению Вальсинера, так обстоит дело и в других науках: чтобы исследовать Марс, достаточно собрать данные об этой планете, что позволяет раскрыть многое в отношении и других планет. Нет необходимости исследовать “репрезентативную выборку” планет, подобных Марсу, и вычислить среднестатистические показатели.
21
  • Приоритет качественных, а не количественных методов анализа. Количественное представление данных не является общим методологическим требованием, каким оно является для большинства психологических направлений. Напротив, в каждом конкретном случае исследователь должен обосновать необходимость и возможность квантификации, которая часто отсутствует: “Квантификация в психологии породила ложное чувство удовлетворения, даваемое иллюзорной определенностью чисел. Стремление к квантификации привело к тому, что целый ряд психологических феноменов выпал из сферы внимания психологов, а плоды многих областей психологических исследований стали тривиальными” [21, c. 8]. Созрела необходимость вернуть психологию к ее предмету – душевной жизни индивида, т.е. двигаться в сторону методологии идеографической науки. Статистика, усредненные на больших выборках данные, “годятся для демографии или, может быть, иногда полезны в социологии. Факты, с которыми должна иметь дело психология, относятся к реальности субъективного проживания момента – живым, любящим, несчастным или счастливым – отдельным человеком, во всей полноте и сложности его внутреннего мира…. В современной психологии очевидно несоответствие между ее предметом и методами” [21, c. 3].
22
  • В культурной психологии приветствуется обращение к методу интроспекции, часто в форме “автоэтнографии”, когда субъект-исследователь описывает с максимальной подробностью и точностью собственные переживания и действия в какой-либо ситуации, а затем их анализирует [18]. В книге Вальсинера “От методологии к методам в психологии человека” [23] прямо утверждается: “основным методом психологии должна быть интроспекция” [23, c. 59]. Глава 6 этой книги так и называется: “Интроспекция как основной метод психологической науки”.
23 Однако только критики мейнстрима явно недостаточно: «Чтобы новое увлечение “культурной психологией”, моду на которую мы наблюдаем последние два десятилетия, оставалось продуктивным, необходимы теоретические инновации и сопутствующий прогресс методологии. Конструктивный вклад, а не только критика – вот, в чем суть» [24, c. 2].
24 Культурная психология школы динамического семиозиса провозглашает своей целью конструктивное развитие теории и методологии общей психологии: “Культурная психология в своих различных версиях ведет к формированию нового типа общей психологии – где предметом исследования будут общие, универсальные принципы организации человеческого чувствования, мышления, действия, и изучаться все эти всегда конкретные явления будут в интенциональном и целенаправленном процессе жизни субъекта” [24, c. 7]. Такая установка существенно отличает культурную психологию Вальсинера от большинства других вариантов культурной психологии, существующих сегодня как в России, так и за рубежом, ориентированных на чисто гуманитарную традицию в психологии в контексте других гуманитарных дисциплин (культурологии, философской антропологии и др.). Они ограничивают свою предметную область психологией личности, вне контекста психологических знаний процессов и состояний, накопленных экспериментальной психологией естественнонаучной ориентации: “Особо следует подчеркнуть, что культурно-аналитический подход к изучению эволюции психологического знания в первую очередь затрагивает гуманитарные аспекты коммуникации психологии и смежных наук. Ими и ограничены рамки нашего исследовательского поля, куда не входят более детально представленные в психологической науке позитивистский и экспериментальный дискурсы” [3, с. 4].
25 Результаты проделанной в “общепсихологическом” направлении работы концептуализированы Вальсинером в виде системы предлагаемых оснований психологии: принципов, теорий и аксиом [23], которые будут раскрыты во второй части статьи через конкретные примеры эмпирических исследований.
26 ПРОБЛЕМА “ВЕРТИКАЛЬНОЙ” ИНТЕГРАЦИИ ПСИХОЛОГИИ
27 Культурная психология Я. Вальсинера стала закономерным воплощением современных тенденций в становлении мировой психологической науки, в том числе тенденции к описательному повороту, который в большой степени характерен и для России постсоветского времени. Описательная направленность в методологии очень характерна для современных российских исследований, обращенных к проблеме культуры. Стремление к отражению предмета в полноте его проявлений, к пониманию сложных целостных культурно обусловленных феноменов ярко выражено в работах М.С. Гусельцевой [2−4], исследованиях жизни личности в культуре Е.Б. Старовойтенко [12−13]. Очевидна эта тенденция и в современном развитии российской исторической психологии, которая по своей предметной области практически близка сейчас культурной психологии (именно в ее понимании Вальсинером): “…историческая психология исследует психический мир человека в его обусловленности историческим временем; она изучает особый класс детерминант: историческую детерминацию психики индивидуального и коллективного субъекта; рассматривает человека как носителя исторических норм и ценностей… Ее предметом являются высшие этажи психики – социально-историческое сознание – та реальность, которая связывает человека с обществом, с человеческой цивилизацией…” [7, с. 86].
28 Близким по предметной области – обращению к целостному человеческому бытию, как и по проявлению тенденции к понимающей описательной парадигме направлением, представляется и современная российская христианская психология.
29 На фоне проявляемого сходства в понимании предметной области психологии и открытости к описательному повороту, в современном развитии зарубежной культурной психологии и психологических исследований культуры в России имеются и существенные различия.
30 Прежде всего обращает на себя внимание различие в позиции по отношению к тем, кто использует количественные методы и строит модели, отвечающие требованиям научности, но основанные на упрощенных и неполных представлениях о психических явлениях. Культурная психология Вальсинера проникнута обвинительным пафосом по отношению к последним. Призывы к борьбе с мейнстримом, оценка бессмысленности психологических разработок, выполненных в “американской” традиции, явно обозначены здесь. В 2010 г. вышла из печати коллективная монография с выразительным названием: “Размышления о методологии психологии: 60 лет на ложном пути?” [27].
31 Современный российский дискурс исследований культуры в основном не отличается такой агрессивностью по отношению к сторонникам упрощенных моделей и жестких статистических критериев. Порождаемые описания культурно обусловленных сложных и целостных психических явлений никак не противопоставляются “объяснительным” моделям и вообще с ними не сопоставляются. Проблема выбора психологии описательной или объяснительной вообще не ставится. Представляется, что одна из причин этого состоит в ситуации, сложившейся в мировом профессиональном сообществе. Революционный пафос современной зарубежной культурной психологии отражает бурные процессы диверсификации, тенденции и движения протеста против парадигмы, доминировавшей во второй половине ХХ века, в которых происходит формирование глобальной психологической науки [6]. “Старая” парадигма все еще сильна, более того, доминирует, что видно по ведущим публикационным площадкам, по импакт-факторам журналов, по рейтингам кафедр и университетов. Сторонники культурной психологии – в числе штурмующих эти цитадели отрядов. По нашему мнению, отсюда и пафос борьбы с доминирующим противником.
32 Российские ученые, работающие сегодня в описательной парадигме, своего извечного “противника” на данном этапе если “не одолели”, то “обошли” его стороной. Бурные дискуссии сторонников описательной (гуманитарной) и объяснительной (естественнонаучной) психологии отгремели в российском профессиональном сообществе в постреформенный период [9; 14], когда А.В. Юревич метко характеризовал положение естественнонаучной парадигмы как “осадное”. Сегодня же в России скорее можно наблюдать “нападки” сторонников “объяснительной” парадигмы на “описательную”.
33 Еще одним отличием, значимым в контексте актуального становления глобальной психологической науки [6], является то, что в российском культурно-психологическом дискурсе доминирует внимание к культурно-специфическим характеристикам личности, с сохранением фокуса на российской (христианской православной психологии) и европейской культуре. Ярким примером последнего может послужить монография Е.Б. Старовойтенко [12], в контексте которой культурная психология нацелена на “перспективу создания психологических моделей личности, релевантных различным эпохам той или иной культурной общности” [12, с. 7], а “на первый план выходит разработка культурно – психологических моделей личности, отражающих этапы становления европейского персонализма” [там же, с.2]. Такой подход радикально отличен от поликультурной психологии Вальсинера, где культура рассматривается прежде всего, как универсальный механизм очеловечивания человека, различный в разных культурах по своему содержанию и конкретике, но выполняющий в разных обличиях ту же функцию. Фокус анализа здесь – не отдельно взятая культура, которая сравнивается с другой культурой, и, соответственно, рассматривается вопрос о специфическом влиянии каждой на личность, формирующуюся и функционирующую в контексте той или иной культуры. Здесь ставится задача исследования универсальных принципов функционирования личности в культурном контексте, где личность рассматривается как открытая система, а контекст и личность динамически взаимопроникают, не сливаясь, не оставаясь нераздельными в процессе бытия.
34 Еще одно существенное отличие подхода, который доминирует в России: российские исследования в большей степени ориентированы на свойства личности, устойчивые во времени, преимущественно внеситуативные, в целом они реализуют системно-структурный подход [12; 13] (см. о специфике структурного подхода [5]). Зарубежная современная культурная психология основана на процессуальном подходе. Фокус внимания здесь на том, как во взаимодействии интериоризированной культуры и культурной среды (интра- / интер- культурный подход) функционируют психические процессы человека. Именно микродинамика культурно обусловленных психических процессов оказывается в центре изучения. В фокусе исследований находится отдельно взятая ситуация, в контексте которой происходит трансформация психического в интра-/ интер- культурном взаимодействии, которая рассматривается как способ существования. Предлагаются теоретические модели, которые могут быть эмпирически проверены, поэтому могут считаться научными. Теоретические рассуждения здесь становятся основой для эмпирических научных исследований, в то время как в российском дискурсе по-прежнему часто культурная психология “все больше уходит в метафизику” [1, с. 427] – то есть, собственно, психологической наукой быть перестает. Когда продолжительные рассуждения не встречают возражений, потому что самоочевидны, и по той же причине не допускают эмпирической проверки, они не могут считаться наукой, что, конечно же, не снижает их ценности в качестве иных видов психологического познания, но, если мы хотим сохранить и научные исследования культуры в психологии, стоит об этом задуматься. Парадоксальным образом сегодня Л.С. Выготского часто цитируют именно те, кого он предлагал “вынести за скобки” психологической науки, разрыв с кем он считал путем прогрессивного развития психологии. “Монизм снизу”, попытки монистических устремлений к поглощению области психологии личности естественнонаучно ориентированной психологией, давно уже получают критическую оценку в российском дискурсе. Не менее опасным представляется и “монизм сверху”, игнорирование, “вынесение за скобки” огромного массива фундаментального и достаточно достоверного психологического знания, составляющего содержание дисциплины “Общая психология” в профессиональном психологическом образовании (типично для современной российской психологии “сложных контекстуально опосредованных явлений” феноменологического плана).
35 В русле разработки “проекта научной психологии”, то есть знания, построенного на основе принципов объективности, детерминизма и рациональности, веками разрабатывались и разрабатываются сегодня учеными линии объяснения психического через его “объективное” содержание – психическое как образ мира (психофизическая проблема), и через “носителя” психического – организм (психофизиологическая проблема). Психолог, обладающий этим знанием хотя бы до известной степени, имеющий в голове “карту” предметных областей психологии, где отмечены соответствующие отрасли психологического знания, смотрит и на те из них, которые непосредственно к психофизической и психофизиологической проблемам не относятся, например, на фокусные для современной российской психологии проблемы личности. И это происходит по иному, чему того, кому и в голову не приходит как-то соотносить проблемы персонологии с массивом научного общепсихологического знания о психических процессах и состояниях. И это отсутствие принятия во внимание знания о процессах и состояниях, при анализе проблем личности, тоже своего рода редукционизм, хотя, на первый взгляд, речь не идет о сведении сложного к более простому и потому рационально понятному. Представляется, что оба варианта монизма – и “сверху”, и “снизу” – неприемлемы для психологической науки, чреваты обесцениванием психологического знания, потому что “..понять и объяснить психику можно, только рассматривая ее одновременно и как порождение социума, и как функцию нейронов, и как многообразие нашего феноменального мира, и в других ипостасях” [14, с. 149].
36 Культурная психология Вальсинера воплощает конструктивную и актуальную для современного развития психологической науки тенденцию транспредметного синтеза научного знания, направленного на развитие ядра психологической науки – общей психологии, в направлении, которое А.В. Юревич обозначил как “вертикальная” интеграция психологии: “самая заветная мечта и одновременно главная методологическая проблема психологической науки – это объединение различных уровней проявления и детерминации психического” [14, с. 148]. В этом направлении работает культурная психология Вальсинера – на обогащение и развитие психологии другими науками: математикой, физикой, биологией, культурологией, историей, этнографией, искусствоведением и др. В 2021 г. издательство Спрингер (Springer) выпускает новую книгу Яана Вальсинера “Общая психология человека: основания науки” (“General human psychology: Foundationsfor a Science”), в которой будет представлен широкий круг теоретических моделей и эмпирических исследований, предпринимаемых для их проверки.
37 Возможность такого пути не должна выпасть из поля зрения российских психологов, обращающихся к психологическим проблемам культуры.
38 Личность в аспекте предметной области психологии совершается в психических процессах и состояниях, именно на этом пути психология может внести свой вклад в понимание и изучение личности как проблемы транспредметной и общенаучной. Личность, вне психических процессов и состояний, может ли быть представлена в качестве предмета психологии? Что тогда психологи могут предложить в качестве своего вклада в междисциплинарные исследования? Расширение предметной области психологии в сферу культуры – необходимость и закономерность современного развития мировой психологии. Это вызов, на который она должна ответить. Но если освоение предметного поля смежных гуманитарных наук будет совершаться ценой утраты собственного лица, тех возможностей, которыми располагает психологическая наука, того громадного объема психологического знания, которым она располагает, – не будет ли это Пирровой победой?

Библиография

1. Выготский Л. С. Исторический смысл психологического кризиса // Л.С. Выготский. Собр. соч. В 6-и тт. Т. 1. М.: Педагогика, 1982. С. 291–436.

2. Гусельцева М.С. Культурная психология: методология, история, перспективы. М.: Прометей, 2007. 299 с.

3. Гусельцева М.С. Культурно-аналитический подход к изучению эволюции психологического знания: Дисс… докт. психол. наук. М., 2015.

4. Гусельцева М.С. Проблема субъекта с позиции культурно-аналитического подхода // Психологический журнал. 2020. Т. 41. № 2. С. 128−138.

5. Гришина Н.В., Костромина С.Н., Мироненко И.А. Структура проблемного поля современной психологии личности // Психологический журнал. 2018. Т. 39. № 1. С. 26–35.

6. Журавлев А.Л., Мироненко И.А., Юревич А.В. Психологическая наука в глобальном мире: вызовы и перспективы // Психологический журнал. 2018. T. 39. № 2. C. 58–71.

7. Кольцова В.А. Историческая психология как комплексная отрасль знания: теоретико-эмпирический анализ // Психологический журнал. 2011. T. 32. № 3. C. 85−95.

8. Мироненко И. А. Биосоциальная проблема в современной психологии и перспективы развития отечественной теории // Психологический журнал. 2005. Т. 26. № 1. С. 88–94.

9. Мироненко И. А. Российская психология в пространстве мировой науки. СПб.: Нестор-История, 2015.

10. Мироненко И.А. Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии. М.: Изд-во “Институт психологии РАН”, 2019.

11. Мироненко И.А., Журавлев А.Л. Биосоциальная проблема в контексте глобальной психологической науки: об универсальных характеристиках человека // Психологический журнал. 2019. T. 40. № 6. C. 87−98.

12. Старовойтенко Е.Б. Культурная психология личности. М.: Академический проект, 2007.

13. Старовойтенко Е.Б. Персонология: жизнь личности в культуре. М.: Академический проект, 2015.

14. Юревич А.В. Методология и социология психологии. М.: Изд-во “Институт психологии РАН”, 2010.

15. Юров И. А. Развитие культурно-исторической парадигмы в отечественной психологии // Историческая психология: прошлое, настоящее, будущее / Отв. ред. А. Л. Журавлев, Е. В. Харитонова, Е. Н. Холондович. М.: Изд-во “Институт психологии РАН”, 2020. С. 321−328.

16. Cole M., John-Steiner V., Scribner S. L.S. Vygotsky. Mind in society: The development of higher psychological processes. Cambridge: Harvard University Press, 1978.

17. Mammen J., Mironenko I.A. Activity Theories and the Ontology of Psychology: Learning from Danish and Russian Experiences // Integrative Psychological and Behavioral Science. 2015. V. 49. №4. P. 681–713.

18. Mironenko I., Proskuriakova E., Rafikova V., Kozlova Y., Simonovich A., Proshina A., Danina E. Walking in St. Petersburg — Vienna Walks Continued // Human Arenas. 2020. №3. Р. 190–213.

19. The Cambridge Handbook of Sociocultural Psychology / Eds.: Rosa A. & Valsiner J. 2 ed. Cambridge (UK): Cambridge University Press, 2018.

20. Valsiner J. Cultural psychology today — personal introduction to the Ritsumeikan Symposium // Ritsumeikan Bulletin. 2004. №3. P. 108−118.

21. Valsiner J. Integrating Psychology within the Globalizing World: A Requiem to the Post-Modernist Experiment with Wissenschaft // Integr. Psych. Behav. 2009. №43. P. 1–21.

22. Valsiner J. An invitation to cultural psychology. Sage Publication, 2014.

23. Valsiner J. From Methodology to Methods in Human Psychology. Springer VS, 2017. (Springer Briefs in Psychology).

24. Valsiner J. The Sixth Niels Bohr Lectures on Cultural Psychology. Lecture I. February 26, 2018 // https://www.ccp.aau.dk/digitalAssets/361/361109_valsiner-lecture-one-feb-26-2018.pdf.

25. Valsiner J. Culture & Psychology: 25 Constructive years // Culture and Psychology. 2019. V. 25. №4. Р. 429−469.

26. Valsiner J., Marsico P., Chaudhary N., Sato T., &Dazzani V. (Eds). Psychology as the science of human being: The Yokohama Manifesto. Springer. Annals of Theoretical Psychology. 2016. V. 13. https://doi.org/10.1007/978-3-319-21094-0

27. Toomela A., Valsiner J. (Eds.). Methodological thinking in psychology: 60 years gone astray? Charlotte, NC: Information Age Publishing, 2010.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести