Везде
Культурная психология Яана Вальсинера. Часть II. Школа динамического семиозиса
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Культурная психология Яана Вальсинера. Часть II. Школа динамического семиозиса
Аннотация
Код статьи
S020595920019411-8-1
DOI
10.31857/S020595920019411-8
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Мироненко Ирина Анатольевна 
ORCID: 0000-0002-6234-6918
Должность: профессор
Аффилиация: Санкт-Петербургский государственный университет
Адрес: Санкт-Петербург, ул.Маринеско, 6-31
Журавлев А. Л.
Должность: Профессор, научный руководитель Института психологии РАН
Аффилиация: ФГБУН Институт психологии РАН
Адрес: ул. Ярославская, д. 13, корп. 1
Выпуск
Том 43 № 2
Страницы
41-50
Аннотация

Во второй части статьи, являющейся продолжением ранее опубликованного материала (см. И.А. Мироненко, А.Л. Журавлев. Культурная психология Яана Вальсинера. Часть I. В дискурсе глобальной науки // Психологический журнал. 2021. Т. 42. № 6. С. 65−73), раскрываются теория и методология, развиваемые в русле культурной психологии Яана Вальсинера. Рассматриваются общенаучные и философские основания, конкретно-научные теории и принципы данного подхода, а также новые, введенные в дискурс психологии, понятия. Показывается, что культурная психология позиционируется Я. Вальсинером как новая общепсихологическая теория, где важнейшую роль играет принцип целостности, т.е. единства методологии для всех уровней психологического анализа, от отдельных психических процессов до личности в ее отношениях с миром. А также, что важнейшим аксиоматическим основанием подхода Вальсинера является понимание психики как открытой системы, находящейся в постоянном взаимодействии со средой. При этом, в отличие от традиционного понимания характеристик среды обитания как контекста жизни субъекта, постановка вопроса, предлагаемая Вальсинером, позволяет рассматривать данный феномен как подсистему и непосредственную границу самого субъекта, где и происходит его взаимодействие со средой. Раскрывается значение для культурной психологии теории и методов семиотики, изложенных, прежде всего, в работах Ч. Пирса. Вальсинер широко использует центральное для Пирса понятие семиозис, под которым понимается познание субъектом объекта через процесс интерпретации индуцируемых и проявляемых объектом смыслов, т.е. его “знаков”. Применительно к человеку, психика которого культурно (знаково) обусловлена, Вальсинер делает вывод о том, что в процессе самонаблюдения, результаты которого подвергаются интерпретации как знаки (в ходе семиозиса), субъект фактически создает, конструирует самого себя и свой мир. Обосновывается (как отмечалось в первой части статьи), что культурная психология продолжает традицию культурно-исторических подходов к анализу психических явлений, характерных и для истории отечественной психологической науки, а также, что содержание принципа единства методологии психологического анализа для всех уровней и типов психических явлений, от психических процессов до личности, созвучно российской психологической традиции. Примеры такого целостного подхода находятся в психологических концепциях незаслуженно забытого М.И. Владиславлева [1], а также таких известных ученых, как С.Л. Рубинштейн, Б.Г. Ананьев, Б.Ф. Ломов, К.К. Платонов.

Ключевые слова
культурная психология, Я. Вальсинер, методология психологии, открытая система, невозвратность времени, контекстуальный подход, семиотика, семиозис, идеографический подход
Классификатор
Получено
02.06.2021
Дата публикации
11.05.2022
Всего подписок
11
Всего просмотров
250
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
1 Как уже отмечалось в первой части статьи, важную роль в “самопрезентации” культурной психологии Яана Вальсинера играет противопоставление ее другим существующим подходам и направлениям, прежде всего, сложившемуся западноцентристскому (прежде всего, американскому) мейнстриму.
2 Во-первых, культурная психология позиционируется как целостный подход к анализу психики во всем многообразии ее уровней и проявлений, и в этом плане противопоставляется принципу “набора” разрозненных с позиции методологии разделов, сложившемуся в современной общей психологии. Свою монографию “Общая психология человека” [21] Вальсинер открывает словами: “Эта книга призвана возродить саму идею общей психологии как центра психологической науки. Начиная с 1930гг., центральное место здесь было утрачено ею” [21, с. 4]. В качестве примера, Вальсинер сравнивает учебник В. Штерна [11], где были изложены общие принципы и идеи целостного анализа психической жизни человека, с современными учебниками, которые характеризуются им как «наборы глав, содержащих обзоры исследований по направлениям, которые включены в учебные программы по курсу “Общей психологии”» [21, с. 4]. Культурная психология Вальсинера прежде всего заявлена как попытка изложить “идеи, общие для различных разделов и отраслей психологии” [там же]. В этом смысле она представляется им как возвращение к доминировавшей в мировой науке до военного времени “немецкой” традиции [12, 15], противопоставляемой “американской”, доминирующей со времени Второй мировой войны: “…сложные целостные явления нельзя разложить на сумму простых составляющих, не утратив при этом сущности целого. Тем не менее, идея простоты – сведения целого к сумме его элементов – превратилось в кредо психологической науки” [17, c. 1].
3 Во-вторых, культурная психология противопоставлена уверенно доминирующим в мировой науке “статическим”, “invitro”, бихевиористскому и когнитивистскому подходам: “Мышление психологов сфокусировано на поиске статических душевных состояний, в то время как души и тела людей пребывают в непрерывном изменении… Результатом стал вывернутый наизнанку образ человеческой психики: пассивной, реактивной по отношению к внешним воздействиям, предсказуемой и контролируемой” [22, c. 302]. Новая психологическая наука, по мнению Вальсинера, должна строиться на прямо противоположных аксиоматических основаниях: “Непредсказуемость человеческого поведения – не ошибка, но преимущество пре-адаптации к непрерывно изменяющимся условиям” [там же].
4 В-третьих, в своем обращении к высшим сложным целостным психическим функциям и проявлениям, культурная психология не является «ни новой версией гуманистической психологии, ни следованием моде на “позитивную психологию”» [21, c. 4]. Последние характеризуются им как основанные на принципах западной культуры, при этом претендующие на ложную универсальность, игнорирующие относительную условность любой культуры, а также как игнорирующие и даже отрицающие человеческую деструктивность, которая является неотъемлемой стороной человеческой психики: “Разделяя ценности гуманизма со всеми учеными, для которых войны, грабежи и геноцид – предмет глубоких сожалений, я не могу исключить эту темную сторону человеческой натуры из целостной картины человеческой психики…” [21, c. 4−5].
5 Людям свойственно не только созидание себя и своего мира, но и разрушение, также являющееся неотъемлемой стороной человеческого бытия.
6

ФИЛОСОФСКАЯ И ОБЩЕНАУЧНАЯ МЕТОДОЛОГИЯ КУЛЬТУРНОЙ ПСИХОЛОГИИ ЯАНА ВАЛЬСИНЕРА
7 По собственному признанию Вальсинера, важнейшим и общенаучными положениями, которые он развивает в психологической науке, являются, во-первых, идея невозвратности времени, то есть понимание того, что реальность представляет собой реализацию одного из множества потенциально возможных, но не свершившихся, и потому уже невозможных вариантов развития. “Переиграть” свершившееся нельзя, но потенциальный выбор на начальном этапе показывает очевидность и возможность множества вариантов развития из настоящего в будущее: “Разработка этой идеи в философии (Анри Бергсон) и в физической химии (Илья Пригожин), как представляется, может послужить достаточной основой для использования ее в качестве основания психологической науки” [22, c. 459].
8 Во-вторых, Вальсинеру представляется перспективным предложение о замене концепта причинности концептом катализа. Он пишет, что это его “заимствование из химии, где эта идея развивается, начиная с 1830-х гг.” [22, c. 460]. Эта вторая идея может рассматриваться как своеобразная экспликация последствий применения идеи невозвратности времени. Происходящее не является следствием каких-либо “причин”, то есть обстоятельств, существовавших в предшествующий событию период времени. То, что происходит – всегда результат своего рода катализа, то есть возникновения новой сущности из взаимодействия различных “субстанций”, ни одна из которых не несла в себе проект совершившегося, не служила его “причиной”. Поэтому совершающееся всегда уникально. По мнению Вальсинера, имеющиеся в мейнстриме, как и в целом в психологической науке, попытки воплощения этих фундаментальных идей недостаточны: “Как я могу судить по современной ситуации в психологии, мои попытки привнести сюда эти идеи не увенчались успехом”, – иронично замечает Вальсинер [там же]. Он заключает, что подлинное внедрение этих идей в психологию означало бы необходимость полного пересмотра методов сбора эмпирических данных. Прежде всего, положение об уникальности каждого психологического явления делает невозможным применение статистических процедур, требует применения преимущественно идеографического подхода в психологии.
9 В культурной психологии Вальсинера настойчиво подвергается критике сложившаяся традиция использования статистики, применение которой основано на предположении об эргодичности1 описываемых функций. Аргументом принципиальной некорректности статистического подхода в психологии считается то, что большинство сложных целостных психических явлений не является эргодичным. Иными словами, можно принять статистические расчёты характеристик элементарных психических функций, таких как время сенсомоторной реакции на свет, объем кратковременной памяти и прочие подобные, основываясь на том, что здесь действует закон нормального распределения, то есть среди людей встречаются значения искомого показателя во всем диапазоне, и больше всего средних значений, что и описывает кривая нормального распределения. Например, глаза у людей устроены сходным образом, и на основе множества измерений можно вычислить средние показатели абсолютных и дифференциальных порогов зрения. Однако в отношении тех сложных целостных культурно обусловленных явлений, которые в фокусе интереса культурной психологии, предположение об эргодичности не имеет оснований. Люди качественным образом различаются по своим взглядам, верованиям, устремлениям, представлениям о добре и зле. Реагировать на какие-либо события люди могут по-разному, в том числе и прямо противоположным образом [14, c. 16].
1. Для эргодических систем действует закон неразрывности функции, т.е. в любой точке континуума математическое ожидание по  >>>>  должно совпадать с математическим ожиданием по пространственным рядам. Таким образом, для определения параметров системы можно долго наблюдать за поведением одного её элемента, а можно за очень короткое время рассмотреть все её элементы (или достаточно много элементов). Если система обладает свойством эргодичности, то в обоих случаях получатся одинаковые результаты. Для эргодических систем корректно использование статистики.
10 При таком подходе предлагается фокус исследования сосредоточить не на усредненной статистике выборок, а на, как уже говорилось выше, анализе индивидуальных случаев, который является основой для обобщений, и который аргументируется методологически. Для этого используется понятие абдукции, введенное Ч. Пирсом в триаде “абдукция – индукция – дедукция”, в качестве познавательной процедуры для принятия правдоподобных гипотез на основе интуиции. Согласно Пирсу, процесс научного познания осуществляется как взаимодействие 1) абдукции, осуществляющей принятие правдоподобных объяснительных гипотез на основе “абдукционного инстинкта”; 2) индукции, реализующей эмпирическое тестирование выдвинутых гипотез; 3) дедукции, посредством которой из принятых гипотез выводятся следствия. Моментом творчества, порождающего новое научное знание, является именно абдукция.
11 Целью любой науки является обобщение, в виде которого и формулируются научные законы. Возможно ли обобщение на основе исследования единичных случаев? Каким образом оно возможно, без усреднения на больших выборках, на основе предположения об уникальности каждого отдельного случая? Культурная психология утверждает, что в силу индивидуально неповторимого характера протекания психических явлений только такое обобщение возможно. Оно основывается на выявлении общих по своей природе закономерностей, индивидуально-неповторимое проявление которых наблюдается в каждом случае. Вальсинер уместно цитирует Л.С. Выготского об И.П. Павлове: “И. П. Павлов изучает фактически деятельность слюнной железы у собаки. Что дает ему право назвать свой опыт изучением высшей нервной деятельности животных? Быть может, он должен был проверить свои опыты на коне, вороне и т. д.— на всех или, по крайней мере, на большинстве животных, чтобы иметь право сделать выводы? Или, может быть, он должен был свой опыт назвать так: изучение слюноотделения у собаки? Но именно слюноотделения собаки как такового Павлов и не изучал, и его опыт ни на йоту не увеличил наших знаний о собаке как таковой и насчет слюноотделения как такового. Он в собаке изучал не собаку, а животное вообще, в слюноотделении — рефлекс вообще, т. е. у этого животного и в этом явлении он выделил то, что есть общего у них со всеми однородными явлениями. Поэтому его выводы не только касаются всех животных, но и всей биологии: установленный факт выделения слюны у данных павловских собак на данные Павловым сигналы прямо становится общебиологическим принципом — превращения наследственного опыта в личный. Это оказалось возможным, потому что Павлов максимально абстрагировал изучаемое явление от специфических условий единичного явления, он гениально увидел в единичном общность” [2, c. 404].
12 Важнейшим аксиоматическим основанием подхода Вальсинера является понимание психики как открытой системы, жизнедеятельность которой осуществляется через посредство постоянного взаимодействия со средой: “Открытые системы существуют только при условии непрерывного взаимодействия и обмена со средой (контекстом их жизни) – эти две части отдельны, но в то же время, включают друг друга – что позволяет сделать предметом изучения не онтологическую природу, бытие, каждой из частей в отдельности, но динамику процесса взаимодействия, поддержание стабильного его состояния или возможные трансформации (развитие)” [18, c. 6]. Такая постановка вопроса позволяет предложить понимание контекста жизни субъекта, в том числе культурного, отличного от традиционного: «Контекст принадлежит феномену в качестве непосредственной границы последнего. Для живой клетки, мембрана является контекстом по отношению ко всему, что она в себе заключает. Для организма контекстом является кожа… Затем, кожа “заключена” в оболочку одежды, одетый человек – погружен в социально нормативный контекст деятельности, в которой он участвует, и так далее» [там же, c. 7]. Ребенок, перемещающийся из дома в школу и обратно, не переходит из одного контекста в другой, но изменяет свою позицию в единстве и взаимодействии с динамичным и целостным контекстом своей жизни. “Прерывание контекста означало бы конец жизни субъекта” [18, c. 6].
13

КОНКРЕТНО-НАУЧНАЯ МЕТОДОЛОГИЯ И МЕТОДЫ
14 Научными теориями, которые Яан Вальсинер полагает важнейшими для культурной психологии в целом, во всех ее вариантах, и к аппарату которых постоянно обращается, являются, прежде всего: теория Диалогического Я (DST – Хьюберт Херманс), Теория социальных представлений (SRT – Серж Московичи) и культурная психология семиотической динамики (CPSD). Они связываются между собой в аппарате проводимых исследований конкретных феноменов различного уровня [16; 20; 21].
15 Вальсинер часто обращается к теории и методам семиотики, прежде всего, к работам Ч. Пирса. Часто используется центральное для Пирса понятие семиозис, т.е. познание объекта субъектом через индуцируемые объектом смыслы– как процесс интерпретации субъектом проявлений объекта – его “знаков”. Идея семиозиса выражает суть отношений между знаком и внешним миром – объект репрезентации существует, но он удален и непосредственно недосягаем (идея опосредованности непосредственного познания культурой). Познание объекта возможно лишь через исследование порожденных им знаков. Культурная традиция – это динамический процесс интерпретации знака, способ его функционирования. Знак служит средством передачи информации от одного субъекта к другому. Однако его значение, содержание, передаваемое от одного субъекта другому, в процессе этой передачи неизбежно трансформируется. То, что понимает воспринимающий сообщение, никогда полностью не исчерпывает то, что хотел сообщить его автор, и никогда не сводится к тому, что было автором сообщения заложено. Таким образом, в процессе передачи информации через посредство знака возникает новая информация, то есть происходит семиозис. Интерпретация знака порождает новое значение. Таким образом, применительно к человеку, психика которого культурно (знаково) обусловлена, Вальсинер делает вывод о том, что в процессе самонаблюдения, результаты которого подвергаются интерпретации как знаки (в ходе семиозиса), субъект фактически создает, конструирует себя: “активный субъект создает самого себя через посредство семиозиса как механизма восприятия и понимания информации о самом себе” [21, c. 294]. Следовательно, интроспекция становится главным методом психологического исследования [17; 21].
16 Основополагающими в общепсихологической теории и методологии культурной психологии являются принципы нормативности, лиминальности и сопротивления. Данные три принципа заявлены как культурные по своим корням и природе, при этом универсальные, актуальные для любой культуры, и потому им придается характер общепсихологических: “…три универсальных принципа – нормативность, лиминальность, сопротивление – предлагаются в качестве оснований для общей психологии человека – это главный вклад культурной психологии в науку” [18, c.1]; “…сочетания этих трех базовых принципов… достаточно, чтобы культурная психология стала общей психологией. Личностно-центрированной наукой о человеке в системе социальных связей” [там же, c. 24].
17 Принцип нормативности. Значимость социальных норм в человеческом поведении и психике давно признана социальной психологией, однако учет этих норм, нормативности человеческого поведения и психики, не стал до сих пор универсальным принципом в общей психологии. Человек, взаимодействуя с другими людьми в общей среде обитания, создает эти нормы как культурные орудия, которые опосредуют индивидуальное и коллективное бытие, переход из настоящего в ближайшее будущее. Социальные нормы должны быть рассмотрены с позиции психологии развития и в перспективе конструкционизма. Нормативность отличает психику человека от всех прочих открытых живых систем. Нормативность индивидуальной психики производна от макро социальной нормативности, но не изоморфна последней. Нормативность проявляется как “общий процесс стремления личности к обретению смысла через установление и поддержание ограничений, накладываемых на чувства, мысли и поведение” [там же, c. 10]. Нормы, в том числе и прежде всего, моральные, существуют как “границы между тем, что должно произойти, и что не должно произойти” [там же, c. 10].
18 Представляется, что принцип нормативности в такой трактовке очень верно отражает и продолжает дух и букву российской советской психологии, где социально-культурное понималось и трактовалось именно как фактор ограничений, которые накладываются на непосредственные инстинктивные реакции и поведение [7; 9]. Следует отметить, что в целом для западной психологии такое глубокое понимание диалектического, в определенном смысле парадоксального, характера культурно-исторической детерминации психического нетипично2.
2. “…культурно-историческую концепцию Выготского мог создать только человек, живший в эпоху революционных перемен, атеист, свято веривший в возможность "формирования нового человека" в рамках марксистской психологии, т.е. исповедовавший иудейско-христианскую идею мессианства в ее новой сайентистской форме” [Петренко В.Ф. Школа Леонтьева: проблемы общей психологии // Методология и история психологии. 2007. Т.2. Вып.4. С. 138−156. С. 141].
19 Принцип лиминальности. Открытые системы никогда не находятся в сколько-нибудь “окончательном”, установившемся, состоянии, но непрерывно пребывают в изменении, становлении, состоянии перехода из одного статуса в другой, между одним моментом бытия и следующим, одной ситуацией и другой. Такое понимание человека (и открытой системы в целом) делает необходимым фокусироваться на границах. Границы, к каким относятся, например, мембраны для живых клеток, играют роль промежуточных структур, которые соединяют разрозненные части целого. «Мы всегда находимся на границе и никак иначе – между двумя бесконечностями (“внутри–вовне” и “прошлое–будущее”) – мы перемещаемся в лиминальной зоне» [18, с.11].
20 Принцип лиминальности, на наш взгляд, созвучен идеям современных работ российских авторов [3; 5].
21 Обращение к идее границы позволило в русле школы динамического семиозиса осуществить целый ряд эмпирических исследований (см. подробнее [18; 19; 23]), охватывающих широкое предметное поле: от физиологических реакций кожи до восприятия различных видов искусства и хода политических процессов. В этих исследованиях был предложен ряд теоретических моделей, допускающих эмпирическую проверку. Последнее представляется очень важным, так как демонстрирует возможности развития культурной психологии в русле психологической науки, в то время как современные гуманитарные дискуссии нередко могут обходиться без опоры на результаты конкретных эмпирических исследований.
22 Принцип сопротивления. Сопротивление – общий принцип, действующий во всей природе, начиная с физических процессов столкновения тел. Один бильярдный шар ударяется о другой и приводит последний в движение, сопротивление же последнего заставляет первый откатиться назад. В мире биологических организмов, начиная с уровня вирусов, действует другой механизм сопротивления. Вирус может проникнуть в тело организма, но его движение останавливает иммунная система. Второй сценарий предполагает границы, первый – барьеры. Барьеры – это препятствия, которые может преодолеть активный агент и которые не содержат в себе специальных механизмов сопротивления. Границы являются барьерами с присущей им самим противодействующей воздействию силой и функциями. Принцип сопротивления возможен при условии понимания изучаемой системы как целеустремленной, находящейся в движении, развитии. Предполагается, что постановка новых целей системой при этом неизбежно порождает и мотивационные движения противоположной направленности. В человеческой психике сопротивление запускает процессы воображения, эмпирическим исследованиям которых уделяется большое внимание в русле школы динамического семиозиса. Когда два импульса движения сталкиваются на границе, возникает новое направление движения, которое взрывает оппозицию мотивационного состояния здесь-и-сейчас, раскрывая новые бесконечные горизонты возможного: “наша жизнь локальна3, но мы существуем и обладаем свободой в неограниченной ничем вселенной нашей души” [18, с.14].
3. В пространстве и времени
23

ПОНЯТИЙНЫЙ АППАРАТ КУЛЬТУРНОЙ ПСИХОЛОГИИ
24 В качестве “авторских” новообразований в понятийном аппарате психологии Вальсинер называет понятия “плероматизация” и “гипер-генерализация” (“гипер-обобщение”) [22]. Плерома – термин в греческой философии (“наполнение, полнота, множество”), позднее в гностицизме (“божественная полнота”, “полнота абсолютного бытия”). Проявления плероматизации Вальсинер усматривает в искусстве Ренессанса “… где под видом реалистических изображений людей на фоне изобилующих деталями пейзажей представлены знаки и смыслы” [22, c. 460]. Использование в качестве фона богатых деталями альпийских и городских пейзажей позволяет художнику показать «глубинные взаимосвязи между “близким” и “далеким” – еще не понятые психологией» [там же].
25 Плероматизация представляет собой процесс аффективного обобщения семиотики фона, идущий параллельно с процессом категоризациив отношении того, что находится в фокусе картины. В противоположность категоризации (образования категорий путем абстрагирования), где обобщение носит относительно устойчивый и вербально определенный характер, плероматизация порождает текучие, основанные на интуиции и прямо невербализуемые обобщения в форме сравнений и метафор. Процесс обобщения продолжается, выходя за пределы как плероматизации, так и категоризации, и в продолжении его происходит слияние плероматизации и категоризации, которое называется ученым гипер-генерализацией (гипер-обобщением). Гипер-генерализация является основным механизмом функционирования человеческой психики, основой отношения человека к миру.
26 В своих психологических работах Вальсинер часто обращается к искусству. В авторских текстах он приводит примеры воплощения психологических закономерностей и механизмов в образах искусства, а его книги изобилуют иллюстрациями, несущими изображения картин, скульптур, архитектурных объектов: “Их последовательность в объемном тексте – в книге – заключает в себе собственную историю, которая передается читателю в процессе гипер-генерализации, когда он рассматривает иллюстрации” [там же, c. 458].
27 Представляется, что концепция гипер-генерализации отчасти созвучна трехкомпонентной модели сознания по А.Н. Леонтьеву [6]. Однако если в модели Леонтьева чувственная ткань изначально взаимодействует и с полем смыслов, и с полем значений, что и обеспечивает возможность формирования образа предметного мира, единого в трех означенных им планах, то по Вальсинеру, “чувственная ткань” выступает в единстве с аффективно насыщенным полем смыслов. Именно в отношении плероматизации Вальсинер говорит об исходной роли ощущений и сенсорики, а также “аффективном начале психологических явлений – от ощущений и выше” [22, c. 460]. Взаимосвязь же чувственной ткани с категориями, в понимании Вальсинера (их можно соотнести с полем “значений” по А.Н. Леонтьеву), отнесена к этапу завершающегося синтеза, гипер-генерализации. Таким образом, взаимодействие компонентов в формировании образа представляется по-иному.
28 Важнейшей особенностью методологии Яана Вальсинера в целом является провозглашаемое требование непрерывного обновления и развития методов, запрет на выбор метода по принципу “социальной желательности” или “общественного признания” приводит к его фиксации в уже сложившейся форме. Любая традиция жива до тех пор, пока она обновляется: “Продолжать существующие традиции в психологии невозможно иначе как постоянно обновляя их” [13, с. 109]. По этому принципу культурная психология также противопоставляется “мейнстриму”, озабоченному “правильностью” используемого метода: «…психологию можно считать “Пуританской наукой”, где основной вопрос обычно “какой метод правильно здесь использовать?”, а не “на какой вопрос должно ответить исследование и как подобрать для этого адекватный метод?”» [там же, с. 110]. Фиксация на “правильности” метода приводит к тому, что исследовательские вопросы подбираются под метод, а не наоборот, что становится препятствием в развитии психологического знания. «Нормативная чистота “научного метода”, освобождающая его от богатства феноменологии реальности обеднила нашу науку»4 [там же, с. 111].
4. В оригинале наука как Wissenschaft.
29 В дискурсе культурной психологии популярное понятие “tool box of methods”, обозначающее определенный и ограниченный в своей определенности набор применяемых методов, используется как ярлык методологической и методической ограниченности, блокирующей развитие психологии и прогресс психологического знания. Здесь, напротив, допускается и приветствуется широкая палитра методов сбора, обработки и интерпретации эмпирических данных: “Когда метод рассматривается как инструмент, выбираемый из некоторого готового набора, это подрывает саму природу научного исследования. Каждый вопрос, который ставит исследователь на основе теоретических соображений или феноменологии предмета, требует конструирования собственного конкретного исследовательского метода” [17, c. 1].
30

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
31 Культурная психология Яана Вальсинера – заметное явление в современном мировом дискурсе. Она воплощает актуальные тенденции мирового развития. Анализ ее истоков, причин возникновения и факторов зарождения, а также ориентиров развития, поможет расширить и дополнить, а возможно, и качественно обновить наши представления о современном этапе развития мировой психологической науки в целом, в контексте глобальных процессов ее изменения [4].
32 Культурная психология продолжает традицию культурно-исторических подходов к анализу психических явлений, характерных и для истории отечественной психологической науки, как уже было отмечено в первой части статьи. Представляется, что идея целостного подхода к построению психологической теории, объединяющего все уровни психологического анализа, от отдельных психических процессов до личности в ее отношениях с миром, также созвучна российской традиции. Примеры такого подхода мы находим в концепциях незаслуженно забытого М.И. Владиславлева [1], а также С.Л. Рубинштейна, Б.Г. Ананьева, Б.Ф. Ломова, К.К. Платонова. К сожалению, в работах современных исследователей стремление к такому методологическому синтезу находит недостаточное выражение, что дает основание А.В. Юревичу говорить о том, что сегодня “самая заветная мечта и одновременно главная методологическая проблема психологической науки – это объединение различных уровней проявления и детерминации психического” [10, c. 148].
33 Предметная область психологии имеет множество аспектов, а исследования различных сторон психического требуют применения разных, часто, несовместимых, методологических принципов и подходов. Поэтому всю историю становления нашей науки пронизывает тенденция дифференциации и разделения науки как целого на части, устремленные к самостоятельному и независимому развитию: естественнонаучную и гуманитарную психологию; объяснительную и описательную; когнитивную и поведенческую; теоретическую и практическую и др. В то же время, на первый взгляд, парадоксально то, что вопреки логике своего развития в сторону дифференциации, психология как наука сохраняет свое единство. Более того, при всей дифференцированности теоретико-методологических подходов, «империи» и парадигмы все больше взаимодействуют, соотносятся друг с другом, что стало необходимым в первую очередь в сфере психологического образования со становлением психологии как массовой профессии, для чего необходимы общие стандарты подготовки. То же можно сказать и о происходящем в сфере психологической практики преодолении так называемого схизиса, разрыва психологической практики и теории. Эти тенденции к сближению отвечают требованиям реалий жизни, вызваны и порождены этими требованиями. Можно констатировать, что наряду с тенденцией к дифференциации, есть и сила, обеспечивающая интегративную тенденцию в развитии психологии.
34 На наш взгляд, психология остается единой потому, что сам предмет оказывается утраченным при любых попытках “урезания”, отбрасывания за рамки рассмотрения, любых его аспектов. Обосновывая актуальность проблемы вертикальной интеграции, мы опираемся на представление о радикальности происходящих на рубеже ХХ – ХХI веков изменений в жизни человечества, масштаб которых требует пересмотра контента и аппарата, традиционно относимых к так называемой биосоциальной проблеме [7; 9]. Изменения, происходящие на современном этапе цивилизационного развития в области биологии человека, а также в социально-культурных аспектах его жизнедеятельности, носят радикальный и сущностный характер. Особенность происходящих изменений состоит в том, что в сфере биологического основной и важнейшей причиной их появления и детерминантой их протекания являются социально-культурные факторы. Успехи медицины вывели человека за рамки закона естественного отбора. Современные технологии, новые орудия, опосредующие не только сенсомоторную сферу человека, но и его интеллектуальную деятельность, обусловливают и ускоряют биологическую эволюцию homosapiens. В то же время, происходящие изменения биологии человека, новые возникающие возможности и ограничения в этом аспекте, в числе которых можно назвать расширение категорий и рост числа людей с особыми потребностями, решающим образом воздействуют на социально-культурные изменения. Процессы биологической эволюции человека и культурно-исторического развития социума на рубеже XX–XXI веков достигли скорости, когда они переходят на новый уровень интеграции, порождая процессы взаимодействия по типу катализа. Понимание происходящих изменений и их продуктов невозможно в рамках отдельно взятой естественнонаучной или гуманитарной психологии, и требует интеграции психологических исследований “по вертикали”. Примером движения в сторону подобной интеграции представляется подход Яана Вальсинера.
35 Культурная психология Яана Вальсинера, в контексте которой Л.С. Выготский является одним из самых цитируемых авторов, где хорошо известен субъектный подход С.Л. Рубинштейна, может представлять интерес для российских авторов, развивающих исследования в области культуры, как с целью развертывания дискуссии на ведущих мировых публикационных площадках, так и как средство рефлексии собственной научной позиции через сравнительный анализ.

Библиография

1. Владиславлев М.И. Психология: исследования основных явлений душевной жизни. В 2тт. СПб: Типография В. Безобразова, 1881.

2. Выготский Л.С. Исторический смысл психологического кризиса // Выготский Л. С. Собр. соч. В 6 тт. Т. 1. М.: Педагогика, 1982. С. 291–436.

3. Гусельцева М.С. Психология повседневности в свете методологии латентных изменений. М.: Акрополь, 2019.

4. Журавлев А.Л., Мироненко И.А., Юревич А.В. Психологическая наука в глобальном мире: вызовы и перспективы // Психологический журнал. 2018. T. 39. № 2. C. 58−71.

5. Знаков В.В. Психология возможного: Новое направление исследований понимания. М.: Изд-во “Институт психологии РАН”, 2020.

6. Леонтьев А.Н. Лекции 14−18 // Лекции по общей психологии / Под ред. Д. А. Леонтьева, Е. Е. Соколовой. М.: Academia, Смысл, 2010. С. 93−138.

7. Мироненко И.А. Биосоциальная проблема и становление глобальной психологии. М.: Изд-во “Институт психологии РАН”, 2019.

8. Мироненко И.А. О методологическом разнообразии психологического знания // Психологическое знание: виды, источники, пути построения / Отв. ред. А. Л. Журавлев, А. В. Юревич. М.: Изд-во “Институт психологии РАН”, 2021. С. 28−45.

9. Мироненко И.А., Журавлев А.Л. Биосоциальная проблема в контексте глобальной психологической науки: об универсальных характеристиках человека // Психологический журнал. 2019. Т. 40. № 6. С. 87−98.

10. Юревич А.В. Методология и социология психологии. М.: Изд-во “Институт психологии РАН”, 2010.

11. Stern W. General psychology from a personalistic standpoint. New York: Macmillan,1938.

12. Toomela A., Valsiner J. (Eds.). Methodological thinking in psychology: 60 years gone astray? Charlotte, NC: Information Age Publishing, 2010.

13. Valsiner J. Cultural psychology today—personal introduction to the Ritsumeikan Symposium // Ritsumeikan Bulletin, 2004, # 3. P. 108-118.

14. Valsiner J. Integrating Psychology within the Globalizing World: A Requiem to the Post-Modernist Experiment with Wissenschaft // Integr. Psych.Behav. 2009. 43:1–21.

15. Valsiner J. A guided science: history of psychology in the mirror of its making. New Brunswick: Transaction Publishers, 2012.

16. Valsiner J. An invitation to cultural psychology. SAGE Publications, 2014.

17. Valsiner J. From Methodology to Methods in Human Psychology. Springer VS (Springer Briefs in Psychology), 2017.

18. Valsiner J. The Sixth Niels Bohr Lectures on Cultural Psychology. Lecture I. February 26, 2018 // https://www.ccp.aau.dk/digitalAssets/361/361109_valsiner-lecture-one-feb-26-2018.pdf.

19. ValsinerJ. The Sixth Niels Bohr Lecture on Cultural Psychology. Lecture II. February 27, 2018 // https://www.ccp.aau.dk/digitalAssets/370/370573_valsiner-lecture-two-feb-27-2018.pdf.

20. Valsiner J. Culture & Psychology: 25 Constructive years // Culture and Psychology. 2019. 25(4). 429−469.

21. Valsiner J. General human psychology: Foundations for a Science. Springer VS, 2021.

22. Valsiner J. My Confession // Culture as Process. A Tribute to JaanValsiner / Eds.: B. Wagoner, C. Demuth, B.A. Christensen. Springer Nature Switzerland AG, 2021. P. 457−563.

23. Valsiner J., Marsico P., Chaudhary N., Sato T., &Dazzani V. (Eds). Psychology as the science of human being: The Yokohama Manifesto. Springer. Annals of Theoretical Psychology, 2016.Vol. 13 https://doi.org/10.1007/978-3-319-21094-0.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести