Везде
Новейшая арабская литература. «Взломщик» Эдвар аль-Харрат
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Новейшая арабская литература. «Взломщик» Эдвар аль-Харрат
Аннотация
Код статьи
S032150750021327-1-1
DOI
10.31857/S032150750021327-1
Тип публикации
Рецензия
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Аль-Рахби Ахмед Мохаммед 
ORCID: 0000-0003-4010-1634
Должность: Старший преподаватель кафедры иностранных языков факультета гуманитарных и социальных наук РУДН
Аффилиация: Российский университет дружбы народов
Адрес: Российская Федерация, Москва
Зарытовская Виктория Николаевна
ORCID: 0000-0001-9910-7913
Должность: Доцент кафедры иностранных языков факультета гуманитарных и социальных наук РУДН
Аффилиация: Российский университет дружбы народов
Адрес: Российская Федерация, Москва
Выпуск
Выпуск №8
Страницы
78-84
Аннотация

Ставя вопрос о роли аль-Харрата в истории новейшей литературы арабских стран, авторы пытаются снять противоречие, которое усматривается в неподражаемости аль‑Харрата и его одновременном принципиальном влиянии на последующие поколения арабских прозаиков.

Ключевые слова
арабский модернизм, «аль-махфузия», «новая чувственность», Эдвар аль-Харрат, «Вокзал», «Рама и дракон»
Классификатор
Получено
29.04.2022
Дата публикации
16.08.2022
Всего подписок
11
Всего просмотров
370
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать   Скачать pdf
1 ВВЕДЕНИЕ
2 Арабская литература имела самобытный путь развития, предопределенный рядом объективных исторических причин и культурологических особенностей - ранний расцвет поэзии в доисламскую эпоху, закрепление языковых норм в Коране уже в VII в., стремительные арабские завоевания, приведшие в итоге к небывалому научному и культурному подъему, а затем длительная стагнация и др. При этом арабская литература долгое время была рассинхронизирована с европейскими национальными литературами, которые принято делить на периоды - Античности, Средневековья, Возрождения, Романтизма, Классицизма и т.д.
3 Первым классическим в европейском понимании арабоязычным романом был назван, как известно, роман в духе Ж.-Ж.Руссо «Зейнаб» пера египетского политика и журналиста Мухаммеда Хусейна Хейкаля, напечатанный в 1913 г. Однако XX в. с его гуманитарными потрясениями, войнами и глобализацией стал временем, когда арабские авторы в поиске новых форм выражения уже не учились и подражали, а стали экспериментировать с последними тенденциями мировой литературы. Как отмечала специалист по египетской литературе, российский литературовед-востоковед В.Н.Кирпиченко, время показало, что творчество писателей новой волны не стало «бурей в стакане, простым подражанием европейской литературной моде» и с ростом индивидуального мастерства писателей, египетская литература «за последние полвека фактически полностью интегрировалась в мировой литературный процесс» [1, с. 9-10].
4 Одна из важнейших фигур зародившегося в середине прошлого века арабского модернизма в прозе крупных форм - египетский прозаик Эдвар аль-Харрат. Он поднял современные художественные техники и приемы на новые высоты уже на арабской культурной почве и египетском материале, явив концепцию «новой чувственности», которая оказывает влияние на характер стиля арабских писателей по сей день.
5 «АН-НАКСА» И ЛИТЕРАТУРНЫЕ ПРОЦЕССЫ КОНЦА 1960-х - НАЧАЛА 1970-х
6 Та тяжелая атмосфера, которая повисла в египетском обществе после поражения в стремительной и тем более ошеломляющей Шестидневной войне 1967 г., в ходе которой Египет временно лишился своих территорий на Синае, не могла не проникнуть и на страницы художественных произведений. Эти трагические для всего Арабского мира события глубоко осмыслялись и эмоционально переживались в работах арабоязычных авторов и становились отправной точкой для новаторства и экспериментов с художественными формами.
7 Писатели откликнулись на произошедшее непосредственно произведениями, посвященными этим событиям и их последствиям, как роман Нагиба Махфуза (1911-2006) «Любовь под дождем» (al-hubb tahta al-matar, 1973), в котором герои любят, хранят верность или изменяют в уже павшем духом обществе, или роман заключенного в тюрьму с 1959 по 1964 гг. за участие в левом движении Саналлаха Ибрагима (р. 1937 г.) «67», где выражена вся горечь национального поражения. Книга была написана в 1968 г., но вышла в свет почти полвека спустя из-за цензуры.
8 Египетская интеллигенция ранимо восприняла не только и не столько военную неудачу коалиции арабских стран, попытавшихся выступить на стороне палестинцев в палестино-израильском конфликте, сколько несостоятельность собственного государства и выявленные в поисках причин поражения случаи коррупции и разгильдяйства военных и чиновников, лживо рапортовавших о победах, а также последовавшее сворачивание демократических свобод и отсутствие какой бы то ни было реальной оппозиции [2].
9 Выдающийся саудовский романист Абдель Рахман Муниф (1933-2004) назвал 1967 г. «важной вехой в истории арабской литературы,… потрясением привычного в сознании и годом рождения нового арабского романа» [2]. После 1967 г. объем издаваемой беллетристики вырос во всех арабских странах, не только в Египте, но и в Сирии, самой Палестине, Ираке и др. При этом дискурс национального возрождения (an-nahda) сменился дискурсом поражения (an-naksa), в рамках которого шел поиск причин катастрофы и способов, если не преодоления, то примирения с действительностью.
10 Произошел не просто взрывной рост числа издаваемых на арабском языке книг. Социальный реализм на тот момент достигает в арабской литературе расцвета в творчестве прежде всего Нагиба Махфуза, получившего в 1988 г. Нобелевскую премию по литературе за «Каирскую трилогию» (thulaasiyyat al-qaahirah, 1956-1957), которая по сей день занимает первую строчку в списке лучших арабских романов XX в. по версии Союза арабских писателей [3].
11 Однако инструменты реализма после 1967 г. оказываются для всё большего числа авторов недостаточно выразительными и убедительными. Появляются новые имена, которым суждено заложить фундамент новейшей арабской литературы, еще «плотнее сшив» восточные мотивы и последние европейские тенденции.
12 В пробе новых форм упомянутый выше Саналлах Ибрагим пишет роман «Комитет» (al-lajna, 1981), определяемый критиками как кафкианский. А Нагиб Махфуз, будто подтверждая, что приемы социального реализма исчерпали себя в новой действительности, создает далекое в художественном плане от своей же классической трилогии произведение - короткий полифонический роман потоков сознания «Торжество возвышенного» (afraah al-qoubba, 1983), где единственное и основное событие - загадочная смерть молодой театральной актрисы - вопреки канонам вынесено за рамки действа, то есть уже случилась до начала повествования. На переднем фоне расследования её внезапной кончины мы видим, что вся труппа и служащие театра говорят о государстве как об отчужденной системе, каждый из героев замкнут на трагизме собственной судьбы и обижен на близких. Но, пожалуй, самое раннее и самое яркое обращение к модернистским техникам в прозе принадлежит египтянину Эдвару аль-Харрату.
13 ТВОРЧЕСКИЙ МЕТОД КОРОТКИХ РАССКАЗОВ ЭДВАРА АЛЬ-ХАРРАТА
14 Среди тех факторов, под влиянием которых складывался творческий метод писателя и ранжировалась тематика его произведений, мы выделим два.
15 Во-первых, это общее настроение безысходности и растерянности конца 1960-х гг., которым пронизаны его рассказы. Неслучайно столкновение с чиновничьей махиной и чувство беспомощности обывателя становятся главным мотивом работ второго сборника Эдвар аль-Харрата - «Часы высокомерия» (sa‘aatul kibriyaa', 1972).
16 Во-вторых, это идеология национально-революционных левых движений, которыми увлекалась египетская молодежь в 1940-х гг. на волне сопротивления колониализму. В 22 года Эдвара аль-Харрата, бывшего секретарем александрийского кружка троцкистского толка, задержали и приговорили к двум годам лишения свободы, которые он провел в лагере для заключенных под Александрией. Гораздо позднее в интервью интернет-изданию от 1999 г. он отнесет свои юношеские политические увлечения, а также частые смены места работы в молодости на счет собственного увлекающегося характера [4].
17 В конце 1940-х гг., после освобождения, в жизни аль-Харрата происходят радикальные изменения, сознательно, на наш взгляд, спланированные. Он перебирается из портовой Александрии в столицу - Каир, получает после имеющегося юридического филологическое образование и так же резко меняет род занятий - работает уже не в банковской сфере, а занимается переводами, затем пишет собственные первые работы. Его революционно-авантюристский дух находит другой выход и выплескивается не только в виде сознательного поворота судьбы, но и в виде смелости экспериментировать с текстом, едва войдя в литературный мир, «по-бунтарски» не следовать заложенным образцам и паттернам [5], «взламывать границы», как метко охарактеризовал его творчество авторитетный египетский критик Махер Шафик Фарид [6].
18 Литераторы после выхода первых же книг аль-Харрата (сборники рассказов «Высокие стены» (hiitaan ‘aaliya, 1959) и «Часы высокомерия» (sa‘atul kibriyaah, 1972)) противопоставляют его египетским классикам - Тахе Хусейну, Тауфику аль-Хакиму, Ихсану Абд аль-Куддусу, но прежде всего - будущему Нобелевскому лауреату, романисту Нагибу Махфузу и мастеру короткого рассказа Юсефу Идрису [7].
19 На этом противопоставлении возникает термин «аль-махфузия» (от имени Нагиба Махфуза), подразумевающий египетский зрелый социальный реализм, формировавшийся всю первую половину ХХ в. Противовесом ему видят революционное, но уже в другом смысле, творчество Эдвара аль-Харрата. При этом персонажи рассказов аль-Харрата служат проводниками, вероятно, все тех же мыслей, что занимали писателя в Александрии в ее политических кружках - мыслей о несправедливости, коррупции, которые вводят человека в состояние беспомощности и крайнего отчаяния.
20 Таково настроение финала рассказа аль-Харрата «Вокзал» (mahatta as-sikkati al-hadiid, 1955, перевод на русский - В.Э.Шагаля), в котором мальчик, возникший из ниоткуда в последней сцене, вовсе не мальчик, как может догадаться читатель, а главный герой рассказа - мужчина, сошедший с поезда и до такой степени ощущающий свою беспомощность перед миром (у него не было билета, и он не смог пройти заслон контролеров и выйти в город), что сам сюрреалистическим образом кажется мальчиком, и автор именно так его изображает, переключив регистр возраста своего героя:
21 Мальчик бежит и бежит, натыкаясь на чьи-то колени и сумки, ничего не видя сквозь соленые слезы. Он зовет мать, но его слабый голос не слышен за тяжелыми шагами прохожих…. Он бежит и бежит и все зовет на помощь (цит. по: [8, с. 533]).
22 Среди техник, которые позволили назвать первые же рассказы аль-Харрата новаторскими в контексте арабской литературы середины XX в., когда преобладающим жанром был классический роман, - эксперимент с хронотопом - скачки во времени, расплывчатость места действия, смещение авторского фокуса, появление т.н. «новой чувственности» (термин, введенный самим аль-Харратом в его критической статье с одноименным названием), выраженный в детальном внимании к субъективным внутренним ощущениям героя.
23 Аль-Харрат заставляет читателя смотреть на мир и события под углом зрения своего героя, точнее, не только смотреть, но и физически чувствовать то, что испытывает герой. Освежающий ветер, нестерпимые запахи, рывки поезда, качка, усталость, подавленность, ожидания и надежды, связанные с большим городом, и т.д. - все, что видит, чувствует, слышит, вдыхает, наконец, переживает пассажир поезда, приближающегося к Александрии - все это рисует нам автор, ставя перед собой цель вызвать «со-чувствие»:
24 В набитый до отказа вагон ворвался бледный, припорошенный пылью свет и заметался в узком пространстве, насыщенном смрадным дыханием усталых людей, которых гнал все дальше и дальше бешено мчавшийся поезд.
25 Вместе со светом в вагон ворвался ветер Александрии, раскинувшейся под вечерним небом. Он принес столь отрадную для сердца прохладу. Поезд весь содрогался, готовясь совершить последний рывок. А город, обозначенный извивающейся лентой огней, казалось, подмигивал, суля покой и исполнение заветных желаний (цит. по: [8, с. 528]).
26 Нельзя не упомянуть также, что в 1958 г. аль-Харрат завершает и издает перевод на арабский с французского «Войны и мира» Л.Н.Толстого. Этот факт достоин отдельного исследования, т.к. ставит ряд интереснейших вопросов, и прежде всего: почему писатель, которого назовут одним из основателей арабского модернизма, берется за классический роман, к тому же такой большой по объему, будучи вынужденным осуществить перевод через язык-посредник, а значит - с огромными трудностями?
27 Очевидно, что это добровольный и сознательный выбор аль-Харрата, который сам начинает работать в совершенно иных формах малого рассказа, ставит опыты с хронологией сюжетной канвы, авторским началом и т.д. Повлиял ли опыт работы с текстом Толстого на творчество самого аль-Харрата? Был ли обусловлен этот выбор тем, что копт аль-Харрат выбрал для перевода текст крупнейшего писателя страны, принадлежащей к Восточной Православной Церкви, как и Египет?
28 Это возможное влияние на аль-Харрата, которое необходимо еще изучить, мы оставим под вопросом. Тем не менее, арабские исследователи высказывают мнение о том, что основополагающими механизмами в формировании личности аль-Харрата были именно его принадлежность к ортодоксальной церкви и переводческий опыт, через который он знакомился с другими культурами, в т.ч. русской [9].
29

30 Фото. Эдвар аль-Харрат.
31 Photo. Edwar Al-Kharrat.
32 Источник: https://new.bidoun.org/articles/edwar-al-charrat-on-egypt-s-young-literary-scene
33 «ПРОРЫВ АРАБСКОГО РОМАНА»
34 Роман Эдвара аль-Харрата «Рама и дракон» (raama wat-tiniin, 1980, общеарабская литературная премия Нагиба Махфуза 1999), вышедший через два десятка лет после начала его литературной деятельности и, вместе с тем, ставший лишь третьей книгой писателя и первым его полноценным романом после двух упомянутых сборников рассказов, стал громким событием литературной жизни всего Арабского мира.
35 На сегодня роман «Рама и дракон» занимает 8-ю строчку в списке 100 лучших арабоязычных романов за всю историю. При этом в Союзе арабских писателей эту работу аль-Харрата назвали «прорывом арабского романа» [2].
36 Роман построен как диалог между женщиной-мусульманкой (Рама) и мужчиной-коптом (Михаил). Михаил пытается бросить вызов обществу, которое не принимает межконфессиональный брак, но, в конце концов, смиряется, прячет свою любовь глубоко в сердце и удаляется.
37 Но это не роман двух голосов, сам разговор пропускается через сознание Михаила, является его личным воспоминанием и только в виде интерпретации предъявляется читателю.
38 Он заключил, как бы завершая диалог с самим собой: «Знаешь, Рама, смерть, любовь и свобода - все это абстракции, иллюзии и навязчивые идеи, которых никто не видел. Как познать сокращение сердечной мышцы, распирание в груди или ясность ума? Никто не познает этого, иначе как изнутри. Все что знает обо мне другой - лишь теоретически, приблизительно и поверхностно (цит. по: [10, с. 140], перевод авторов).
39 Тем самым роман стремится, скорее, к полюсу субъективности, чем объективности, здесь аль-Харрат остается верен своему принципу интереса к внутреннему миру человека и чувственности.
40 Вместе с тем, произведение настолько многослойно, что в нем прослеживаются не только дихотомии мужского и женского, ислама и христианства, но и другие, например, современности и древности, деловитости, воплощением которой выступает Рама, и неуверенности, романтичности, свойственные Михаилу.
41 В названии книги сделан акцент на борьбе человека с диким зверем, который символизирует как внешние враждебные силы, так и ту часть темной природы или характера человека, которые заключены в нем самом.
42 Можно утверждать, что образ дракона является одним из самых распространенных в мировой литературе. Сюжет о чудовище, змее, химере, гидре мы находим, в первую очередь, в Библии, где змей предстает в роли искусителя, а также в апокрифической литературе, откуда, как нам думается, аль-Харрат и заимствовал символику, поскольку Георгий-Победоносец (Mar Girgis - в арабском прочтении) является одним из самых почитаемых святых у коптов.
43 Этот же сюжет «кочует» из одной мифологии в другую, из одних народных сказок в другие - от Медузы-Горгоны, драконов Юго-Восточной Азии до русского Змея Горыныча. Произведения под названием «Дракон» есть у русских писателей XX в. - рассказ Евгения Замятина (1919) и пьеса Евгения Шварца (1944). Именно дракона, а не имя главного героя Михаила, аль-Харрат выносит в название своего модернистского романа, подчеркивая таким образом, что главное противостояние разворачивается не между Рамой и Михаилом, не между исламом и христианством, Верхним и Нижним Египтом, а внутри самого человека: это борьба с его темной стороной, которую и символизирует чудовище, а не борьба с человеком как таковым.
44 Надо сказать, что присутствие какой-то высшей темной силы ощущается героями аль-Харрата еще в его ранних рассказах. Вот что почувствовал один из них в обычном подземном вокзальном переходе:
45 Но вдруг в этом мире, еще мгновение назад принадлежавшем ему, появляется «нечто». Он слышит чьи-то шаги, ощущает чье-то дыхание. Он не знает, кто это. Знает лишь, что это «нечто» поджидает его. Наблюдает, высматривает, следит. Выбирает момент, чтобы напасть… Чей-то взгляд сверлит его спину, но оглянуться страшно. Широкая пустынная лестница уходит вниз. А страх исходит откуда-то сверху (цит. по: [8, с. 530].
46 К содержательным характеристикам романа относится, прежде всего, обращение к извечным темам любви, жизни и страдания в свете эллинистической и ближневосточной мифологии, а также культуры Древнего Египта, прямыми наследниками которого себя считают копты, одними из первых принявшие христианство. Все это позволяет говорить об энциклопедичности знаний автора и интеллектуальном характере книги.
47 «Да, идеальная нота... золотая середина... всегда разумное решение, логичное и куда более убедительным кажется, как будто другого выхода нет и неизбежно нужно признать его правильность… Аристотелевское решение… Значит, я перипатетик» (цит. по: [10, с. 60], перевод авторов).
48 Кроме того, исследователи выделяют такие особенности текста «Рамы и дракона», как замена сюжета описанием при отсутствии событийной цепочки, что является прямым следствием перемещением «центра тяжести» на внутренний мир героя и интереса к чувственности, а не внешнему окружению и обстоятельствам, а также близость текста к кинематографическому сценарию, в котором «камера» автора показывает нам, например, место действия, наводя фокус на определенные детали, но не называя конкретное место. Высоко оценен и язык книги, которому было дано определение «касыды в прозе» (qasidah an-nathr) за поэтичность, образную наполненность и ритмичность [11].
49 ЗАКЛЮЧЕНИЕ
50 Феномен Эдвара аль-Харрата заключается в том, что в арабскую литературу он вошел, не будучи продолжателем чьих-либо традиций [12]. Его называют неповторимым и неподражаемым, добавим, что сам аль-Харрат свой роман «Рама и дракон» считал к тому же и непереводимым1. Но при этом признается «тектоническое» влияние альХаррата на творчество писателей 1970-1980-х. Он не только «повернул» современную ему арабоязычную прозу крупных форм в модернизм, но и явил непревзойденный его образец, а также разработал концепцию «новой чувственности» [13], воспринятую последующими поколениями как школу [11]. Литературные награды аль-Харрата, свидетельствующие о его признании, многочисленны - кроме государственных премий и упомянутой премии Нагиба Махфуза за роман «Рама и дракон», это Орден французско-арабской дружбы 1991 г., премия Султана бин Али аль-Овейса за 1994-1995 гг., награда IV Форума арабского романа в 2008 г.
1. Перевод романа на английский язык, вопреки заявлению автора о его непереводимости, был осуществлен Джоном Верленденом и Фериал Газуль в 2002 г. (прим. авт.).
51 Безусловно, первые опыты арабского модернизма принадлежат ливанским поэтам-маронитам2 [14], но это был опыт сначала «замкнутый» на одной стране и общине. Затем общеарабским достоянием стала модернистская поэзия сирийца Адониса (р. 1930; премия Гёте 2011; премия Набокова за достижения в области международной литературы 2017), палестинца Махмуда Дервиша (1941-200; македонская поэтическая премия «Золотой венец» 2007), сирийцев Низара Каббани (1923-1998) и Мухаммеда аль-Магхута (1934-2006; Орден за заслуги I степени, врученный Башаром Асадом; премия Султана бен Али аль-Овейса (ОАЭ) 2005, и др.), а в жанре романа это направление в арабской литературе на большую высоту поднял именно Эдвар аль-Харрат.
2. Марониты - христиане восточнокатолической церкви арамейского происхождения, в основном проживающие в Ливане (прим. авт.).
52 Мы не можем назвать прямого последователя или непосредственного ученика альХаррата, однако «сдвиги», которые он произвел в свое время в арабской литературе, имеют, на наш взгляд, большую значимость, чем имело бы наличие писателей, работающих в его стиле. Как отмечают арабские исследователи, «последователями альХаррата стали не те, кто копировал, а кто, экспериментируя, достигал художественной зрелости за рекордно короткое время» [15].
53 Говоря о влиянии аль-Харрата, мы подразумеваем не столько серию однотипных романов, сколько его поддержку авторов новой волны [16], в частности в издаваемом им авангардистском журнале «Gallery 68» (68 - по году выпуска первого номера), в котором печатали свои работы ставший впоследствии одним из самых читаемых прозаиков Египта Гамаль аль-Гитани (1945-2015), лауреат премии Тахи Хусейна (1989), государственной премии (2003-2004), премии Кавафиса (2005), Ибрагим Аслан (1935-2012), Баха Тахер (р. 1935, обладатель Арабского Букера 2008), поэт Амаль Дункуль (1940-1983) и др., а также плеяду современных нам египетских прозаиков, которые открыто, как Ибрагим Фаргали (р. 1967, роман «Храм шелковых перстов» (ma‘bad anaamil al-hariir) в лонглисте Арабского Букера 2016), называют аль-Харрата своим учителем [17].

Библиография

1. Кирпиченко В.Н. Вступительная статья. Любовь в Изгнании. Комитет. М.: Центр книги ВГБИЛ имени М.И.Рудомино, ИВ РАН, 2010, с. 9-12.

2. Shuhrah Balghuul. Arabic novel and Naksah of June 1967. Al-Kalimah. 2013. № 73 (In Arab.). http://www.alkalimah.net/Articles/ Read/5382 (accessed 03.04.2022)

3. 100 best Arabic novels in the 20th century (In Arab.). https://www.arageek.com/2018/01/14/20-century-best-novels (accessed 29.03.2022)

4. Selections. Banipal. 1999. № 6. http://www.banipal.co.uk/selections/51/145/edwar-al-kharrat/ (accessed 18.06.2022)

5. Edwar al-Kharrat. Realistic self-fantasies. The owner of literary dreams leaves Alexandria (In Arab.). Al-Arabiy al-Jadid. 02.12.2015. 457 p.

6. Maher Shafiq Farid. Breaking the borders. Cairo: Markaz al-Hadharah. 2003. 189 p. (In Arab.)

7. Муборакова Д.А. Становление и эволюция египетского романа (ХХ век). Наука и современность. 2010, № 2, c. 181-184. https://cyberleninka.ru/article/n/stanovlenie-i-evolyutsiya-egipetskogo-romana-hh-vek

8. Адвар аль-Харрат. Вокзал. Избранные произведения писателей Ближнего Востока. Москва: Прогресс, 1978, с. 528-533.

9. Mohammed Ishaq. Edwar al-Kharrat in the light of his novels. Aqlam al-Hind. 2021, № 3 (In Arab.).

10. Edwar Al-Kharrat. Rama and the Dragon. Cairo: Al-mu'assasat al-‘arabiyya lid-diraasaat wan-nashr. 1980 (In Arab.).

11. The Arabic novel has its influence on world literature (In Arab.). https://alarab.co.uk/الرواية-العربية-لها-تأثيرها-في-الأدب-العالمي (accessed 02.04.2022)

12. Ikram Lamy. The passing of Edward Al-Kharrat, the next generation writer (In Arab.). https://www.shorouknews.com/columns/ view.aspx?cdate=18122015&id=659d854a-304d-464c-8cce-1e926307e7df (accessed 12.04.2022)

13. Edwar al-Kharrat: Novel and modernity. Cairo: Markaz al-Hadharah, 2002, pp. 12-13 (In Arab.).

14. Modernity in Arabic Literature (In Arab.). https://mawdoo3.com/الحداثة_في_الأدب_العربي (accessed 28.03.2022)

15. Edwar Al-Kharrat. The Innovator of the Literary Method (In Arab.). https://www.alkhaleej.ae/ملحق/إدوار-الخراط-مجدد-الطريقة-الأدبية (accessed 13.04.2022)

16. Amal Amireh. Edwar al-Kharrat and the Modernist Revolution in the Egyptian Novel. Al-Jadid. Vol. 2, №. 9, July 1996. https://www.aljadid.com/content/edwar-al-kharrat-and-modernist-revolution-egyptian-novel (accessed 04.04.2022)

17. Ibrahim Faghaly. Edwar Al-Kharrat is the pillar of modernity in the construction of the contemporary novel... The professor of generations from whom I learned erotic writing (In Arab.). https://alantologia.com/blogs/52227/ (accessed 14.04.2022)

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести