Одной из особенностей постсоветской молодежной политики (МП) стало то, что наряду с усилиями федерального центра, субъекты начали реализовывать собственные инициативы – в соответствии со ст. 73 Конституции РФ, позволяющей им<strong> </strong>самостоятельно принимать и претворять в жизнь законы и иные нормативные правовые акты в сфере молодежной политики [Конституционно-правовые…, 2019: 8]. В результате к 2012–2014 гг. почти каждый регион располагал нормативно-правовыми документами различного уровня, определяющими содержание работы с молодежью, систему мероприятий по реализации политики [Зубок и др., 2016: 56].

Анализ МП в субъектах РФ представлен во множестве научных публикаций. В одних анализируется нормативно-правовое творчество региональных элит [Кротов и др., 2019]. В других деятельность регионов рассматривается в свете исполнения «Основ государственной молодежной политики РФ на период до 2025 г.». Авторы критикуют документ за отсутствие политической концепции, комплекса эффективных мер управления [Подъячев, Халий, 2020: 269]. Сама МП не учитывает федеративное устройство страны [Нигматуллина, 2012: 107] и способствует конформизму и «стабильности» [Ясавеев, 2020]. Ряд исследователей использует системный подход к МП на федеральном уровне, основанный на анализе взаимодействия государства, общества и молодежи [Горшков, Шереги, 2010], который при этом не получил применения на уровне субъектов РФ.

Согласно рейтингу Федерального агентства по делам молодежи Республика Татарстан занимает лидирующие позиции в стране по эффективности МП¹. Это объясняется наличием у нее системно-комплексного подхода к стратегическому управлению МП [Конституционно-правовые…, 2019: 49] и институализационными решениями [Регионы России…, 2009]. Открытыми остаются вопросы о сути официальной риторики о МП в Татарстане, ее практическом воплощении и влиянии на социально-статусное самоопределение молодежи республики.

<h3><strong>Методология и методика исследования. </strong></h3>

Включение молодого поколения в общественные отношения предполагает замещение прежнего общества новым и обеспечение воспроизводства социальной структуры. Транзит общественной жизни по П. Бурдье кроется в конкуренции поколений за разнообразные виды капитала и завоевании молодыми престижных мест в физическом и социальном пространстве [Бурдье, 2007]. Постепенное перераспределение диспозиций позволяет молодежи взрослеть, экспериментировать, пробовать себя в разнообразных сферах, приобретать социальный опыт и капитал, влияя на взаимную адаптацию представителей разных поколений.

Другой стороной дифференциации молодого поколения по ячейкам общества выступает интеграция путем принятия ею господствующих социальных норм в качестве основных ценностных ориентаций. Социализация вкупе с самореализацией молодежи результируется в ее социальной и гражданской идентичности, выступающей в качестве эволюционного или конфликтного вступления молодого человека во взрослую жизнь [Горшков, Шереги, 2010: 8]. Характер социальной интеграции определяется прирожденным индивидуальным статусом, социально-экономической ситуацией в стране и МП, ориентированной на определенную схему [Смирнов, 2010: 216] и обладающей социокультурными традициями. Наше исследование сосредоточено на изучении МП в аспекте создания ею условий для социальной интеграции молодежи и ее влияния на социализацию и самоопределение этой социальной группы в условиях отдельного региона.

Инструментальные возможности изучения МП с позиции теории транзита предоставляет многомерная дискурсивно-деятельностная модель В.А. Смирнова. Она предполагает выделение совокупности программ и проектов, деятельностей социальных и политических структур, конкретных социальных практик, ориентированных на управление транзитом молодёжи и формирование у нее жизненных стратегий, ценностных ориентаций, повседневных практик [Смирнов, 2014: 76].

Для выявления таких технологических оснований МП в РТ проанализированы официальные документы, принятые в постсоветском Татарстане. Нормативные акты отбирались по названию (присутствие слов «молодежь», «молодое») или упоминанию в документе молодого поколения. На втором этапе тексты подверглись традиционному (содержательному) анализу, в том числе интерпретировалось их содержание. Это позволило выявить ключевые аспекты создаваемых властями смыслов транзита общественных отношений: закрепляемые принципы и приоритеты МП в регионе, внедряемые механизмы ее реализации, динамику основных тем и их направленности. Анализ дополнился материалами интервью с региональными экспертами (<em>N</em>=9) – теми, кто создает, осуществляет и анализирует МП (сотрудники Министерства по делам молодежи РТ, отделов по работе с молодежью в муниципальных образованиях и на крупных предприятиях, ученые) и телефонного опроса татарстанской молодежи (<em>N</em>=1250), проведенного автором в октябре – ноябре 2019 г. Тип выборки – квотная. Она репрезентировала исследуемую демографическую группу региона по национальности, месту проживания (город-село) и полу. Анкета содержала авторские и адаптированные к задачам исследования вопросы, разработанные ФНИСЦ РАН и ВЦИОМ. Интервью с экспертами строилось вокруг уточнения лейтмотивов МП в РТ и их претворения в жизнь. Анкетирование позволило выявить влияние татарстанской МП на самоопределение молодого поколения республики.

<h3><strong>Динамика МП в постсоветском Татарстане. </strong></h3>

Ранний постсоветский период для Татарстана отмечен активным поиском новых форм работы с молодежью. У региона появилась возможность принять Закон «О молодежи» (от 19 октября 1993 г., № 1983-XII) и сформировать Государственный Комитет РТ по делам детей и молодежи (от 22 августа 1994 г., № 405). Законодательно были закреплены критерии молодых граждан (дети, подростки, несовершеннолетние), гарантии зашиты и права молодого поколения, а также понятие «государственная МП» (ст. 3 Закона «О молодежи»). Несмотря на отсутствие в<strong> Договоре РФ и РТ «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан» (от 15 февраля </strong>1994 г.) вопросов разделения компетенцией в области управления молодежной сферой, они получили глубокое толкование в ст. 4 Закона «О молодежи». Указывается, что к ведению Татарстана относится «разработка и осуществление государственной МП в республике». Это явилось принципиальным шагом к закреплению регионом собственного видения МП, подразумевающего обязательное участие государства в ее реализации, и подчеркивало стремление региона к самостоятельному решению проблем молодежи.

В 1990-х гг. было принято еще три документа. Закон «О государственной поддержке молодых семей в улучшении жилищных условий» (от 21 октября 1999 г., №2443) предусматривал социально-экономические меры в отношении молодежи. Закон «Об образовании» (от 19 октября 1993 г., №1982-XII) и Государственная программа по сохранению, изучению и развития языков народов Республики Татарстан на 1994–2003 гг. (20 июля 1994 г.) закрепили связь обучения с национальными традициями и возможностью выбора языка обучения. Тем самым Татарстан заложил одну из главных тем МП – этнической социализации подрастающего поколения и благоприятного межэтнического взаимодействия.

В первое десятилетие 2000-х гг. республика ищет подходы к управлению молодежной сферой. В это время образуется Министерство по делам молодежи и спорту (2001 г.), в 2005 г. в ведение ведомства добавился туризм. Их появление демонстрировало новый лейтмотив татарстанской МП – неразрывную связь со спортом, здоровьем молодого поколения. Сохраняющаяся приверженность республики этнокультурным вопросам в молодежной среде отразилась в пролонгации государственной программы по сохранению, изучению и развитию государственных и других языков в Республике Татарстан на 2004-2013 гг. (11 октября 2004 г.) и принятия государственной программы «Русский язык в Татарстане» на 2001–2005 гг. (22 февраля 2001 г.). Первый документ подтвердил общий курс политики на продолжение обязательного изучения государственных языков, второй предусматривал расширение сети русских школ с углубленным изучением русского языка. Обозначенная в Концепции государственной национальной политики РТ (от 3 июля 2008 г., №УП-312) задача «воспитания молодого поколения в духе уважения к культуре, языку, традициям и обычаям проживающих в Татарстане и других народов» означала сохранение в регионе мультикультуралистических принципов национальной политики в отношении молодежи. Другим важным документом указанного периода стал Закон «О наделении органов местного самоуправления муниципальных районов и городских округов Республики Татарстан отдельными государственными полномочиями Республики Татарстан в области государственной молодежной политики» (от 7 апреля 2006 г., №29-ЗРТ). Он предусматривал делегирование полномочий в ее реализации на муниципальный уровень и претворял новый подход к межведомственному взаимодействию.

Второе десятилетие 2000-х гг. характеризуется активизацией институционализации татарстанской МП: создается Министерство по делам молодежи (2018 г.) и Республиканский центр молодежных, инновационных и профилактических программ (2006 г.). Поставленная перед центром задача по аналитико-исследовательскому и учебно-методическому сопровождению политики закладывала возможности для ее научного обеспечения. В это время принимаются документы, фокусирующиеся на различных категориях молодежи - сельской (Целевая программа «Сельская молодежь Республики Татарстан на 2011-2015 гг.», от 22 апреля 2011 г., №316), рабочей (Концепция реализации потенциала молодежи, занятой в организациях Республики Татарстан, на 2014 - 2018 гг., от 22 августа 2014 г., №604), одаренной и творческой (Концепция развития и реализации интеллектуально-творческого потенциала детей и молодежи Республики Татарстан «Перспектива», от 9 октября 2012 г., №УП-862; Государственная программа «Стратегическое управление талантами в Республике Татарстан на 2015-2020 годы», от 03 декабря 2014 г., №943). В них описываются механизмы, создающие субъектность отдельных групп молодежи. Сохраняющийся ориентир на ценности здорового образа жизни у молодого поколения отразился в принятой государственной программе «Развитие молодежной политики, физической культуры и спорта в Республике Татарстан на 2014-2018 гг.» (от 7 февраля 2014 г., №73), пролонгированной на 2019-2021 гг. (от 5 марта 2019 г., №159). Новым приоритетом МП становится общественная активность молодежи. Принятие Концепции развития молодежного правоохранительного движения в Республике Татарстан до 2020 года (от 30 октября 2012 г., №924), Концепции развития и поддержки молодежного добровольческого движения в Республике Татарстан на период до 2020 года (от 27 февраля 2014 г., №124) и Концепции развития деятельности студенческих и молодежных трудовых отрядов в Республике Татарстан на 2018-2020 годы (от 17 февраля 2018 г., №11) показало включение в официальный дискурс татарстанской МП общественных организаций как ее значимых акторов.

Отдельным вектором татарстанской МП последних лет становится гражданская идентичность молодого поколения. На нее направлены задачи Концепции патриотического воспитания детей и молодежи РТ (от 16 сентября 2014 г., №666) и Концепции государственной национальной политики в РТ (от 26 июля <em>2013 г</em>., №УП-695). Последний документ одновременно со специальной программой по его реализации на 2014-2023 гг. и Государственной программой «Сохранение, изучение и развитие государственных языков Республики Татарстан и других языков в Республике Татарстан на 2014-2022 гг.» подчеркивают стремление региона прививать молодежи этническую идентичность и позитивные установки на межэтническую коммуникацию. В последние годы республика изыскивает новые возможности решения вопросов этнической социализации молодежи из-за изменения федеральных образовательных стандартов изучения национальных языков. Неоднократная пролонгация Закона «О государственной поддержке молодых семей в улучшении жилищных условий» означает соблюдение ранее заложенного приоритета социально-экономической поддержки независимой от родителей семейной молодежи.

Основным документом нынешней МП Татарстана является «Стратегия государственной молодежной политики Республики Татарстан до 2030 г.» (от 4 февраля 2016 г., №63) и государственная программа «Развитие молодежной политики в Республике Татарстан на 2019-2025 гг.» (от 5 марта 2019 г., №158). В документах появляется новый лейтмотив – накопление человеческого капитала молодежи в аспекте конкурентоспособности региона через общественную активность. Последнее подчеркивает восприятие молодежи как ресурса развития территории и стремление республиканской элиты к капитализации реализуемой МП.

Усилился акцент на упорядочивании и регламентации деятельности органов муниципальной власти. Для этого в Татарстане ежегодно оценивается эффективность реализации МП в муниципальных образованиях. Такая практика направлена на обеспечение единства политики на республиканском и муниципальном уровнях. Новая тема – подготовка специалистов. Для этого в 2019 г. Министерство по делам молодежи запускает проект «Корпоративный университет», демонстрирующий стремление региона к формированию системы подготовки профессиональных кадров МП.

<h3><strong>Татарстанская МП в оценках экспертов. </strong></h3>

В качестве главной причины законотворческой активности Татарстана в сфере МП эксперты назвали длительное отсутствие федерального закона о молодежи, оцениваемого как <em>«одно из больших упущений» </em>(респондент № 3). Оно привело к пониманию МП страны как стремление <em>«</em><em>посоздавать</em><em> новых форумов»</em> (респондент №5), ее растеканию по ведомствам, отсутствию целевого подхода.<em> </em>Неприятие вызвала практика навязывания регионам общефедеральных молодежных общественных организаций. Поддерживая тему гражданской идентичности, эксперты подчеркнули, что в современной МП нет другого <em>«глубокого направления, которое бы пропагандировалось и спускалось для реализации»</em> (№5), но патриотизм <em>«связан с возможностью для самореализации»</em> (№3). Тем самым они обозначили общественный запрос на приоритет МП. Наблюдаемая актуализация молодежной повестки получила такую характеристику: <em>«как из пушки по воробьям» </em>(№9).

В условиях разбалансированных действий федерального центра в области МП, а также из-за социально-экономических особенностей регионов субъекты страны вынуждены выстраивать собственные, адекватные местным условиям молодежные политики. В результате сегодня <em>«каждый регион отличается своим взглядом на молодежную политику»</em> (респондент №6) и не наблюдается <em>«видимых пересечений»</em> (респондент №5) даже между муниципалитетами региона<strong>.</strong> Реализуемый в Татарстане подход назвался <em>«</em><em>по-хозяйски. Вертикаль власти четко соблюдается, есть контроль</em>» (респондент №1), но <em>«Каждый муниципалитет формулировал МП по-своему»</em> (респондент №5).

Эксперты высоко оценили включение темы спорта в татарстанскую МП. Это, по их мнению, привело к его популярности среди молодежи. Социальный отклик получила также поддержка волонтерского и поискового движения, подростковых клубов для ребят из группы риска и малообеспеченных семей. Работа с активной молодежью назвалась «классической», как и вопросы национальных отношений в МП региона, являющиеся <em>«само собой разумеющимися»</em> (респондент №5)<em>.</em> Недостаточно проработанной темой назвалась работа с молодыми людьми, оказавшиимися в местах лишения свободы, размер заработной платы работников молодежной сферы, механизмы трудоустройства молодежи и вовлечения предприятий в подготовку молодых кадров.

Интервью позволили выявить не обозначенные в доктринальных документах лейтмотивы МП в РТ. Это сохранение и развитие советской молодежной инфраструктуры (детские лагеря отдыха, подростковые клубы в микрорайонах, профсоюзы рабочей молодежи, молодежные общественные организации на крупных предприятиях, молодежные центры, которых, по мнению экспертов, в разы больше, чем в сопоставимых и даже более экономически успешных российских регионах). Эксперты отметили стремление региона к максимальному извлечению средств федерального бюджета путем <em>«участия муниципальных районов, администраций в стимулировании участия молодежи в конкурсах грантов физлиц, молодежных организаций»</em> (респондент № 3).

Характеризуя содержательную сторону нынешней татарстанской МП, эксперты нередко озвучивали пропагандируемый в республике лозунг – «Ничего для молодежи без молодежи». Тем<em> </em>самым, по их мнению, определяется ее субъектность как полноправного актора МП. На практике это воплощается через молодежный парламент при Государственном совете РТ путем максимального присутствия Министерства по делам молодежи, муниципальных властей и общественных организаций в социальных сетях и мессенджерах. Эксперты видят в этом реальные возможности для коммуникации с молодежью.<em> </em>

Еще одной темой МП в РТ является <em>«принцип третьего места»</em> (респондент № 3). Он подразумевает создание государством общественных пространств для самовыражения и самоопределения молодежи. Эксперты назвали это <em>«подходом по интересам»</em> (респондент №1)<em>. </em>К наиболее успешной практике они отнесли пятилетнюю <em>«тему создания арт-резиденции, креативного кластера» </em>(респондент №3).<em> </em>В числе ожидаемых направлений обозначилось фокусирование на социально неактивной молодежи, подростках из криминальных группировок, работающей молодежи, информационная поддержка сельской молодежи.

Экспертный дискурс подтвердил характерные темы татарстанской МП, присутствующие в доктринальных документах: спорт, сфера межнациональных отношений, целевой подход к разным группам молодежи. Одновременно он позволил выявить лейтмотивы политики, не обозначенные в законах. В организационном плане это стремление Татарстана к сохранению советской инфраструктуры МП и получению финансовой помощи от федерального бюджета для ее реализации. В содержательном - позиционирование органов государственной власти и управления к открытости и диалогу в формах, адекватных для молодых людей. Социализация молодежи в Татарстане рассматривается путем создания инфраструктурных условий для «вызывания» у нее интереса в любой сфере и в конструктивном ключе.

<h3><strong>Воплощение МП в самоопределениях молодежи. </strong></h3>

Наиболее сильная динамика идентификаций молодого поколения Татарстана наблюдается в ощущении себя частью молодежного и профессионального сообщества. По мере взросления люди все меньше ассоциируют себя с молодежью, а с 18 лет в большей степени ощущают себя обладателями профессии (табл.1). Затем, с годами происходит укрепление идентификации с республикой, религиозным сообществом и людьми, имеющими одинаковый достаток. Все эти аспекты отсутствуют в татарстанской МП, поэтому актуализация таких идентичностей у молодежи по мере ее взросления связана с влиянием иных факторов.

<em>Таблица 1</em><em>. </em><strong>Близость с какой группой ощущает молодежь Татарстана в значительной степени, </strong><em>%</em><table class="docx-publication-table"><tr><td class="docx-publication-cell"> Ощущают близость с…</td><td class="docx-publication-cell"> 14-17</td><td class="docx-publication-cell"> 18-20</td><td class="docx-publication-cell"> 21-24</td><td class="docx-publication-cell"> 25-30</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Молодежью</td><td class="docx-publication-cell"> 67</td><td class="docx-publication-cell"> 57</td><td class="docx-publication-cell"> 52</td><td class="docx-publication-cell"> 47</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> представителями своей профессии, занятий</td><td class="docx-publication-cell"> 62</td><td class="docx-publication-cell"> 50</td><td class="docx-publication-cell"> 52</td><td class="docx-publication-cell"> 63</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> гражданами РФ</td><td class="docx-publication-cell"> 43</td><td class="docx-publication-cell"> 44</td><td class="docx-publication-cell"> 48</td><td class="docx-publication-cell"> 49</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> жителями РТ</td><td class="docx-publication-cell"> 49</td><td class="docx-publication-cell"> 51</td><td class="docx-publication-cell"> 55</td><td class="docx-publication-cell"> 59</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> жителями города/села</td><td class="docx-publication-cell"> 61</td><td class="docx-publication-cell"> 57</td><td class="docx-publication-cell"> 59</td><td class="docx-publication-cell"> 59</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> представителями той же веры</td><td class="docx-publication-cell"> 44</td><td class="docx-publication-cell"> 36</td><td class="docx-publication-cell"> 50</td><td class="docx-publication-cell"> 51</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> представителями той же национальности</td><td class="docx-publication-cell"> 56</td><td class="docx-publication-cell"> 55</td><td class="docx-publication-cell"> 59</td><td class="docx-publication-cell"> 58</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> людьми того же достатка</td><td class="docx-publication-cell"> 48</td><td class="docx-publication-cell"> 43</td><td class="docx-publication-cell"> 53</td><td class="docx-publication-cell"> 52</td></tr></table>

При сравнении с данными опроса российской молодежи [Мареева, 2014: 105–108] оказывается, что для молодого поколения Татарстана важнее этническая (ее в сильной степени ощущают 49% молодого поколения страны и 57% республики), профессиональная (36 и 52%) и особенно религиозная (6 и 46%) идентичности. Актуальность этнической и профессиональной идентичностей для татарстанской молодежи – это результат реализуемой в республике МП с ее акцентами на этничность и человеческий капитал, и одновременно индикатор транзита национальных отношений и баланса социально-экономических процессов в республике, составляющих опору интегрированной в государство общности. Правда, этническая идентичность у молодежи Татарстана распространена значительно меньше, чем у населения республики. В том, что современному человеку нужно ощущать себя частью своей национальности, убеждены 39% молодых татарстанцев. Для всего населения республики этот показатель в 2019 г. составил 74% [Рыжова, 2019: 40]. Очевидно, национальная идентичность, как и религиозная, усиливается в течении жизни человека.

Ощущение себя жителем города или села у татарстанской молодежи такое же, как и у российской (57%) [Мареева, 2014: 105–108]. Делегирование полномочий в реализации МП в Татарстане на муниципальный уровень расширяет ее организационные возможности, но пока не становится эффективным инструментом укрепления идентификации молодежи с малой родиной. Не отличается и уровень ее региональной идентичности. В 2019 г. 56% татарстанцев ощущали себя в равной степени татарстанцем и россиянином [Дробижева, Титова, 2019: 19]. Среди молодежи таких оказалось 51%. И это вновь подтверждает отсутствие влияния МП на ощущение себя жителем республики.

Проводимая федеральным центром политика по укреплению общероссийской гражданской идентичности находит отклик у молодого поколения Татарстана: она по своей массовости важна для значительной части молодежи и растет по мере ее взросления. Правда, молодые люди несколько чаще идентифицирует себя по национальности, чем по гражданской солидарности. Сама же общероссийская идентичность среди всего населения Татарстана значительно выше (85%) [Дробижева, Титова, 2019: 10]. Очевидно, это связано с незавершенностью ее транзита, недостаточными возможностями для самореализации молодежи в стране в целом (на это указали эксперты – участники исследования), тормозящими укрепление российской идентичности, а также с отсутствием единства в ее смысловом наполнении у россиян [Дробижева, 2020а: 48].

У молодых татарстанцев наблюдается высокий уровень гражданских оснований российской идентичности. Распространенность ее регулятивного компонента достаточно высока: каждый пятый участник опроса считает себя патриотом, каждый второй скорее чувствует себя им. Гражданский тип патриотизма (объединение представлений: «патриоты в России — это люди, которые «интересуются культурой страны», «трудятся на благо страны», «знают ее историю», «поддерживают дружеские отношения с представителями разных национальностей, «борются с недостатками в стране») преобладает над охранительным (рассуждения о патриотах как о людях, которые «борются с засильем мигрантов», «стремятся к тому, чтобы другие государства боялись Россию», «борются с иностранным влиянием», «хвалят все отечественное, ругают все зарубежное», «любят страну такой какая она есть», «считают, что Россия лучше, чем другие страны») (табл. 2). Массовость гражданского патриотизма у молодежи Татарстана заметно выше, чем среди россиян (не более трети чувствуют ответственность за судьбу страны [Дробижева, 2020б: 485]). По мере взросления у молодого поколения растет число сторонников охранительного патриотизма и снижается число тех, кто придерживается его гражданского понимания. В этом видится одно из проявлений транзита милитаристских представлений, отмеченных экспертами.

<em>Таблица 2</em><em>. </em><strong>Распространенность абсолютной поддержки представлений о патриотизме среди возрастных групп </strong>(в % к числу ответивших)<table class="docx-publication-table"><tr><td class="docx-publication-cell"> Представления</td><td class="docx-publication-cell"> 14–17</td><td class="docx-publication-cell"> 18–20</td><td class="docx-publication-cell"> 21–24</td><td class="docx-publication-cell"> 25–30</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Интересуются культурой страны</td><td class="docx-publication-cell"> 44</td><td class="docx-publication-cell"> 41</td><td class="docx-publication-cell"> 32</td><td class="docx-publication-cell"> 36</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Трудятся на благо страны</td><td class="docx-publication-cell"> 64</td><td class="docx-publication-cell"> 59</td><td class="docx-publication-cell"> 53</td><td class="docx-publication-cell"> 51</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Борются с засильем мигрантов</td><td class="docx-publication-cell"> 14</td><td class="docx-publication-cell"> 15</td><td class="docx-publication-cell"> 14</td><td class="docx-publication-cell"> 14</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Стремятся к тому, чтобы другие государства боялись Россию</td><td class="docx-publication-cell"> 10</td><td class="docx-publication-cell"> 12</td><td class="docx-publication-cell"> 15</td><td class="docx-publication-cell"> 13</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Борются с иностранным влиянием</td><td class="docx-publication-cell"> 16</td><td class="docx-publication-cell"> 17</td><td class="docx-publication-cell"> 18</td><td class="docx-publication-cell"> 28</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Знают историю страны</td><td class="docx-publication-cell"> 64</td><td class="docx-publication-cell"> 65</td><td class="docx-publication-cell"> 65</td><td class="docx-publication-cell"> 61</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Поддерживают дружеские отношения с представителями разных национальностей</td><td class="docx-publication-cell"> 63</td><td class="docx-publication-cell"> 64</td><td class="docx-publication-cell"> 63</td><td class="docx-publication-cell"> 62</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Хвалят все отечественное, ругают все зарубежное</td><td class="docx-publication-cell"> 12</td><td class="docx-publication-cell"> 13</td><td class="docx-publication-cell"> 20</td><td class="docx-publication-cell"> 15</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Любят страну такой какая она есть</td><td class="docx-publication-cell"> 74</td><td class="docx-publication-cell"> 61</td><td class="docx-publication-cell"> 56</td><td class="docx-publication-cell"> 54</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Считают, что Россия лучше, чем другие страны</td><td class="docx-publication-cell"> 27</td><td class="docx-publication-cell"> 28</td><td class="docx-publication-cell"> 37</td><td class="docx-publication-cell"> 30</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Борются с недостатками в стране</td><td class="docx-publication-cell"> 60</td><td class="docx-publication-cell"> 61</td><td class="docx-publication-cell"> 61</td><td class="docx-publication-cell"> 56</td></tr></table>

Эффективность МП зависит не только от официального государственного обеспечения перехода молодежи во взрослую жизнь, но и от того, как быстро внедряются в практику продвигаемые ею темы транзита. Несмотря на фиксируемое влияние МП на идентичность татарстанской молодежи, такая политика не получила высокую оценку с ее стороны, положительно о ней высказался каждый четвертый респондент: «что-то делается, но это мало заметно» – 61%, отрицательно – 11%. Низкой оказалась и социальная активность молодежи: 60% ее представителей заявили, что не участвуют в общественных организациях. Усилия государства становятся видимыми лишь в перспективе. Задача татарстанской МП заключается в ускорении воплощения новой идеи об «интересе», которая является реальным ресурсом выстраивания коммуникации между государством и молодежью, осуществления транзита общественных отношений.

<h3><strong>Выводы. </strong></h3>

МП в постсоветском Татарстане декларируется как государственная. Однако содержание доктринальных документов позволяет говорить о партнерском характере такой политики. Официальный дискурс содержит восприятие молодежи не как объекта государственных стратегий, а как субъекта жизненного выбора и саморазвития. Органы государственной власти и управления в республике нацелены на работу по созданию благоприятных инфраструктурных условий (прежде всего в сфере досуга), способствующих переходу молодежи во взрослость.

Прослеживаемые в документах изменения в динамике основных тем татарстанской МП (спорт, здоровый образ жизни, этническая и гражданская идентичность, межэтническое взаимодействие, человеческий капитал) частично отражаются в ее социальном самоопределении. Транзит проявляется в идентификации молодежи республики с этническими и профессиональными сообществами. В отношении иных идентичностей он пока не заметен. Так, лейтмотив татарстанской МП в ее реализации на муниципальном уровне позволяет выстроить систему непосредственной работы с представителями молодого поколения, но никак не влияет на его самоопределение с местом проживания. На идентичность молодежи влияют не только продвигаемые представления о ней в специальных документах, но и дискурсы о региональной, религиозной, материально-статусной и других идентификациях населения отдельного региона и страны.

Транслируемая в последние годы федеральным центром и развиваемая в Татарстане идея гражданской идентичности находит отклик в молодежной среде, и у большинства она ассоциируется со стремлением быть полезным России. Усиление милитаристских основ такой идентичности по мере взросления молодежи ставит задачу нахождения позитивных, гуманистических основ транзита представлений о стране, прежде всего в плане обеспечения возможностей для самореализации, запрос на которые весьма высок в молодежной среде.