Везде
Processual approach: stability and variability as a foundation of wholeness
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Processual approach: stability and variability as a foundation of wholeness
Annotation
PII
S020595920014166-8-1
DOI
10.31857/S020595920014166-8
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Natalia Grishina 
Occupation: Professor of Personality Psychology Department
Affiliation: St. Petersburg state University
Address: Sankt-Petersburg, St. Petersburg, nab. Makarova, 6
Svetlana N. Kostromina
Occupation: Head of Personality Psychology Department
Affiliation: St. Petersburg state University
Address: St. Petersburg, nab. Makarova, 6
Edition
Volume 42 issue 3
Pages
39-51
Abstract

The problem of the ratio of stability and variability of personality is one of the key problems in psychological science. The article discusses the methodological consequences of theory of non-equilibrium state for understanding the processual nature of personality and the variability of psychological phenomenology. A feature of the personality as a complex system is its own ability to change. This feature is associated with its subjectivity. It is proposed to use the concept of wholeness to explain the dynamics of stability and variability of personality. The wholeness of personality is the maintenance in equilibrium of the interacting tendencies towards stability and variability of personality. The main characteristic of wholeness is its integrality, which appears at different levels of personal phenomenology and, accordingly, requires integral concepts to describe it. Such an integral psychological concept as the concept of style can be used as a basic concept: it is precisely style as a way of human interaction with the outside world that is necessarily endowed with a certain stability and ability to change. Thereby the style is ensuring the integrity of functioning of the individual in the context of its existence. According to the understanding of multidimensionality of the world, the different contexts of human existence are distinguished. To describe the functioning of a person in a situational context, at the level of his/her interaction with the situation in psychology the concept of an individual style of activity is used; in a life context the concept of a life style is used. In an existential context it is used the concept of existential models which are the style characteristic of a person's relationship with the world. The styles being associated with existence and activity of a person in the different contexts ensure the wholeness of his/her functioning. In accordance with the processual nature of personality, its dynamics should be described in three-dimensional space of the vectors of stability and variability, the resulting of which is the wholeness of personality.

Keywords
processual nature of personality, stability, variability, wholeness, style characteristics
Received
17.03.2021
Date of publication
12.06.2021
Number of purchasers
6
Views
456
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 Одной из ключевых проблем психологии личности является вопрос о соотношении ее устойчивости и изменчивости. Фактически вся история развития структурного и динамического подхода в персонологии может быть определена как попытка ответить на этот ключевой вопрос. У. Мишел обозначил данную дилемму как классический “парадокс личности” и сформулировал ее следующим образом: можно ли согласовать имеющиеся теоретические представления об инвариантности и стабильности личности с не менее убедительными эмпирическими доказательствами изменчивости поведения человека в различных ситуациях [33]. Хьелл и Зиглер [27] отмечают, что приверженность той или иной позиции в континууме “изменяемость – неизменность” отражает фундаментальные различия в представлениях о природе личности.
2 Сложившееся в психологической науке понимание устойчивости или изменчивости личности основано прежде всего на структурно-функциональной парадигме, в соответствии с которой организация личности описывается через функционирование базовых подструктур, взаимодействующих между собой и имеющих свое предназначение в общей системе. Практически каждая из теорий личности содержит в том или ином виде описание личностной организации, включающей до нескольких десятков компонентов. Объяснение уникальности и неповторимости личности, соответственно, строится не столько на разнообразии элементов личности, сколько на особенностях организации ее составляющих, что, в свою очередь, определяется тем, как происходит становление личности.
3 Становление личности, или жизненный путь индивидуальности [1] — это процесс, в ходе которого осуществляется развитие определенных подсистем, их рост и дифференцировка, формирование связей между подструктурами личности и ее элементами, “настройка” согласованности взаимодействия между элементами и т.д. В своей траектории персоногенез описывает как происходящие изменения, так и формирование стабильных личностных структур, тем самым подчеркивая, что устойчивость и изменчивость не являются противоположностями, и что на смену относительно неизменного состояния должно прийти некое состояние преобразования, изменения, которое, в свою очередь, приводит к возникновению устойчивости на новом уровне развития личностных образований. В этой смене состояний устойчивости и изменчивости проявляется самоорганизующееся начало личности, в связи с чем на определенном этапе становления современных теоретических представлений о личности значительную роль сыграло общенаучное развитие идей о неравновесных системах.
4 ЛИЧНОСТЬ КАК НЕРАВНОВЕСНАЯ СИСТЕМА
5 С общенаучной точки зрения проблема соотношения устойчивости и изменчивости получила отражение в работах И. Пригожина о неравновесных системах. Теория неравновесных систем позволила сформулировать ряд методологических положений, объясняющих самоорганизацию сложных открытых динамических систем, к которым в том числе относится и личность.
6 В широкий научный дискурс вошли понятия флуктуации (отклонений), бифуркации, относящейся к приобретению динамической системой новых качеств при незначительном изменении ее параметров, энтропии. С помощью этих понятий стало возможно описывать возникновение неустойчивости и неравновесных состояний в системе, приводящих к структурным изменениям. Вне области устойчивости может возникать новый тип организации, связывающей когерентное пространственно-временное поведение с динамическими процессами внутри системы; при этом внутренние свойства системы выступают основанием для возникновения новых структур, пусковым механизмом которого становятся вносимые флуктуации.
7 Важнейшим условием порождения неравновесных процессов является открытость системы. Неравновесная система по сути является открытой, то есть находящейся в процессе постоянного взаимообмена с окружающей средой. Благодаря такому обмену в системе усиливается диссипативность (рассеивание энергии), создающая условия возникновения неустойчивости, увеличивается интенсивность протекания ряда процессов и их необратимость, вследствие чего отклонение системы от равновесия становится еще большим.
8 Понимание личности как открытой системы позволяет рассматривать ее развитие с точки зрения протекания неравновесных процессов, которые проявляются в изменении градиентов личностных подструктур, накоплении разности в потенциалах и степени выраженности тех или иных личностных переменных и тем самым “расшатывании” прежней устойчивости и структуры психической организации личности. Открытость создает условия для возможности как внесения потоков информации и энергии в открытую систему, так и оттока энтропии в окружающую среду, что приводит к нарушению баланса между внутренним миром и средой [20, с. 11], приводя личностную систему в неравновесное состояние. Происходит преобразование старых структур и синтез новых, появление личностных новообразований, сопровождающееся активным выбросом энергии, которая диссипирует (рассеивается) через разные формы активности: действия, поступки, чувства и мысли субъекта. Вступление личностной системы в фазу стабильности означает появление варианта структуры, связанного с ростом или снижением энтропии, а неравновесность становится источником упорядоченности личности.
9 Еще одной важнейшей характеристикой неравновесных систем является непредсказуемость изменений и множественность возможных состояний. Неравновесность подразумевает отсутствие “выравненности” градиентов свойств системы, а также превышение порядка степеней свободы того числа переменных, которые описывают свойства системы, что влечет за собой возникновение разных состояний при одних и тех же значениях переменных и ведет к множественности возможных состояний. Диапазон множественности состояний — и множественности решений, если мы говорим о личности, — обусловленный неограниченностью степеней свободы личностных переменных, определяет непредсказуемость изменений пространственно-временной организации личности. Каждый элемент системы личности, имея градиент частоты автономных колебаний (изменчивости), несет в себе потенциал “организующего элемента”. Поэтому сколь бы ни был мал диапазон начальных условий, существует неограниченное число траекторий, приводящих к текущему состоянию.
10 Поведение неравновесных систем подчеркивает взаимосвязь устойчивости и изменчивости. С одной стороны, чем сложнее система, то есть чем большим количеством переменных она характеризуется, тем выше ее устойчивость. С другой стороны, чем сложнее система, тем выше порядок степеней свободы элементов, которыми она описывается, и тем больше вероятность возникновения неравновесности. Неравновесность приводит к росту энтропии и преобразованию структуры, то есть к эволюции системы. Каждая новая ступень функциональной организации личности — период ее устойчивости (структурной упорядоченности) — несет в себе “зародыш” дальнейшего изменения. Каждое новое изменение ведет к возрастанию сложности структуры и уровней организации личности и, следовательно, к росту ее устойчивости. Если принять тезис о том, что личность — это открытая саморазвивающаяся неравновесная система, то устойчивость и изменчивость не могут рассматриваться как противоположные процессы.
11 НЕКОТОРЫЕ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ СЛЕДСТВИЯ ТЕОРИИ НЕРАВНОВЕСНЫХ СОСТОЯНИЙ ДЛЯ ПСИХОЛОГИИ ЛИЧНОСТИ
12

Теория неравновесных процессов имела большое значение для понимания самоорганизации сложных открытых систем, изменив представления об их эволюции не только в области химии, но и в биологии, психологии, социологии. К необходимости понимания личности как открытой системы, пребывающей в состоянии напряжения, которое определяет ее динамику, в свое время пришел К. Левин, сделавший эти принципы основанием своей теории поля.
13 В современной психологии личности положения теории неравновесных систем позволили обосновать процессуальный характер личности [12] и сформулировать некоторые методологические следствия для психологии личности, прежде всего для понимания ее динамичной природы.
14 1. Чувствительность неравновесной системы к флуктуациям выступает в качестве объяснительного принципа по отношению к изменчивости психологической феноменологии, в том числе внутриличностного характера. Речь идет о том, что небольшие влияния приводят к значимым внутренним колебаниям, неопределенности и разнообразию поведения. В свое время на этом акцентировал внимание К. Левин, отмечая, что именно рассмотрение психики как напряженной системы позволяет понять, почему незначительные воздействия в силу ненадежного равновесия могут вызывать значительный эффект в противовес более масштабным влияниям, сталкивающимся со столь же масштабными сопротивлениями. Мгновенный отклик системы на внешнее воздействие или внутреннее изменение вызывает мелкомасштабные флуктуации (колебания) личностных характеристик, которые приводят к отклонению от стандартных значений. Внешнему наблюдателю они представляются в виде случайных событий — эмпирических отклонений, однако они являются следствием процессуальной, колебательной природы личностных характеристик. Подвергаясь непрерывному изменению, эмпирические частоты, описывающие личность, не могут стабилизироваться, что влечет за собой высокую вариативность и низкую воспроизводимость эмпирических результатов в долгосрочной перспективе [36]. Соответственно, необходимо признать невозможность объяснить невероятно широкий репертуар личностных проявлений и трудность интерпретировать эту вариативность на основе инвариантных структурных моделей личности [21]. Следует принимать во внимание, что описание личности и ее основных проявлений посредством “средних” в терминах “типичного проявления” или “стандартного состояния” на основе идей гауссовского, биномиального или пуассоновского распределений может быть осуществлено только по отношению к колебаниям, имеющим краткосрочный и, чаще всего, обратимый характер. Для личностных переменных, характеризующихся отсутствием однозначной зависимости от времени, целесообразно построение нелинейных моделей, признание ненаблюдаемости траекторий изменений. Об этом говорит известный тезис К. Левина: «От средних значений к “чистым” случаям» [14, с. 72].
15 2. При разработке проблем изменений личности целесообразно различать мелкомасштабные колебания переменных и так называемые структурные флуктуации. Структурные флуктуации, с точки зрения И. Пригожина, подразумевают изменения, которые связаны не с генетической (детерминистически заданной) перестройкой или периодическими (циклическими) процессами, а с флуктуациями, охватывающими всю пространственно-временную организацию системы. Именно они способны переводить систему в новое состояние, отличное от исходного. В отличие от колебаний, попадающих в зону регулярных процессов и склонных к затуханию, фиксации сдвига на некотором уровне стабилизации, изменения, охватывающие макроскопические объемы, имеют нелинейный и необратимый характер. Необратимость — ключевая характеристика изменяемости личности. В связи с этим важно развести понятие изменчивости (вариативности), раскрывающее колебательный характер личностных переменных, сохраняющий возможность стабилизации или возвращения к исходному состоянию, и изменяемости как характеристики эволюции сложной системы. Изменчивость (вариативность) наиболее явно проявляется на уровне диспозициональных черт, то есть внеситуативных, деконтекстуализированных измерений личности [5], которые чувствительны к внешним воздействиям, но одновременно устойчивы в своей трансситуативной последовательности. Именно это имел в виду W. Mischel, говоря о невероятно широком репертуаре личностных проявлений и описывая их как “головокружительные как по количеству, так и разнообразию” [34]. Изменяемость личности, в отличие от изменчивости, отражает переход к новой форме организации, непрерывное движение из прошлого в будущее. В таком понимании становление личности можно представить как последовательность неустойчивостей (когда микроскопическое колебание через взаимосвязи элементов системы изменяет их состояние с устойчивого на неустойчивое), приводящих к возрастающей сложности пространственно-временной организации личности. При этом интерес в первую очередь представляют не мелкомасштабные флуктуации (колебания/отклонения от стандартных состояний в краткосрочной перспективе), а структурные флуктуации и флуктуации процессов, приводящих к трансформации личности.
16 3. Отклонение (флуктуация) приобретает особую значимость вблизи точек бифуркации — особых точек перехода или разветвления. В этот момент случайные факторы усиливаются (становятся существенными), и флуктуации увеличиваются во времени (становятся более длительными), в результате чего средние значения изменяются макроскопически заметным образом [17]. Отклонение от равновесия начинает превышать критическое, и формируются условия для возникновения новых структур. Поэтому проявления изменяемости личности наиболее продуктивно изучать вне зоны устойчивости. Особое значение для исследования личности приобретают так называемые “переходные зоны”: критические жизненные ситуации, требующие от человека выхода за пределы стандартной активности и расширяющие репертуар форм поведения, а также “пограничные ситуации” (К. Ясперс), проживание которых нарушает привычное течение повседневности и выводит человека на новый уровень осмысления своего существования [5]. Именно в критические эпохи наблюдается рост проявлений неадаптивной активности. В переломные периоды (биологические катаклизмы, социальные и личностные кризисы) «на разных уровнях функционирования человека как “элемента” развивающихся систем — на уровне человека как индивида в биогенезе и антропогенезе, на уровне личности как индивидуальности в социогенезе — проявляются неадаптивные и преадаптивные, избыточные формы активности, которые выражают их тенденцию к изменению и тем самым выступают как необходимый элемент эволюционного процесса данных систем» [2, с. 45].
17 4. Описание личности в каждый момент времени имеет вероятностный характер. Зоны бифуркации создают диапазон множественности решений (множественности состояний), которая “накладывается” на множественность отношений между подсистемами личности. В результате среди бесконечного количества вариантов мы имеем в качестве реального только один — частный случай возможного. Поэтому любой эмпирический срез — всего лишь иллюстрация текущего состояния личностной системы, которое может измениться в любой момент времени. Изучая “это реальное”, необходимо осознавать степень его контекстуальности (связи с контекстом “здесь-и-сейчас” сложившихся условий), неотъемлемость взаимодействия контента и контекста, задающего бесконечную вариативность разноуровневых связей между элементами личностной структуры и разнообразием социокультурного пространства повседневности. Невозможность единовременной оценки всей палитры социальных сред, в которые погружен человек, их быстрая сменяемость определяет непредсказуемость личностных изменений и связанные с этим трудности прогнозирования, поскольку оно оказывается напрямую обусловленным степенью сложности системы и взаимодействием случайных и детерминистических (законосообразных) факторов. Изменения, как уже отмечалось, имеют непрерывный характер: любое колебание внутри личностной системы, как и влияние извне, может стать “ситуацией изменения”, ведущей к переходу личности на новый динамический режим. В любой момент времени в силу случайных (непредсказуемых) факторов процесс может изменить траекторию в ту или иную сторону [22], а детерминация прерваться [15]. Примером таких событий могут служить неожиданные эмоционально заряженные ситуации, которые образуют “разрывы” жизни и которые невозможно решить “как задачи на смысл”, а только преодолеть через переживание [4]. Аналогично проявляется вариативность и неоднозначность идентичности личности, что привело к признанию ее множественности, существующей в контексте коммуникации и встроенной в мобильную ткань отношений [28], акцентам на точках контекстуальной сопряженности (межличностной или межгрупповой), обусловливающей самономинацию социальных идентичностей в конкретный момент времени [35], введению понятия “возможных Я” [29, 32 и др.], фокусирующих внимание на вероятности появления и проявления идентичности. Таким образом, становится понятной низкая эффективность исследований личности на основе дискретных величин, за которыми теряется связность преобразования структуры личности. И одновременно еще более актуализируется необходимость разработки методов, обеспечивающих описание и объяснение нелинейных структурных трансформаций личности, тем самым придавая целостность происходящим изменениям.
18 5. Фундаментальная неопределенность поведения личности, связанная с невозможностью точно прогнозировать состояние системы в каждый следующий момент времени, свидетельствует об особой связи детерминистского и случайного начала в трансформации личности. Процессы личностного развития (появление новообразований или “рост” отдельных характеристик личности), во многом определяемые детерминистическими процессами (заданной последовательностью/этапностью изменений), существенно отличаются от личностных изменений, вектор которых не предопределен и в большей степени носит вероятностный характер.
19 В первом случае мы можем выделить возникновение неких “типовых” структур, характеризуемых размерной инвариантностью. Например, такие описания достаточно часто встречаются в возрастной периодизации. Так, Э. Эриксон соотносил трансформацию Эго личности с прохождением человеком нескольких универсальных стадий — развертыванием “плана личности”. Предрешенность готовности личности двигаться в направлении дальнейшего роста определяется результатом разрешения кризиса на предыдущей стадии.
20 Во втором случае можно только предположить, какие структуры могут возникнуть с той или иной степенью вероятности, опираясь на предысторию личности; в отечественной психологии данная феноменология описывается с помощью понятия личностного потенциала [16]. Однако разделить случаи, когда “работают” детерминистские законы, а когда речь идет об изменениях, связанных с исключительными событиями, со стечением обстоятельств или воплощением неких возможностей, крайне сложно. Случайность концептуально связана с детерминацией, раскрывающей значение случайности для филогенетического развития [14, с. 64]. Так, элемент случайности чаще всего сопряжен с временным и пространственным распределением функций, а их существование и рост определяется детерминистическими законами психики и состояния психической системы. Как только “набор случайностей” в работе исследователя обретает формат статистического описания, случайность плавно переходит в вероятностную необходимость или “полуслучайность”. С другой стороны, говоря о случайности, часто имеют в виду момент свободы, где ключевым элементом (триггером) выступает желание. Поэтому необходимо учитывать взаимодополняющий характер детерминистических и стохастических процессов изменяемости личности. Примеры такого взаимодополнения можно найти в работах В. Франкла, который, признавая очевидную детерминированность человеческого поведения, несвободу личности от внешних и внутренних состояний, говорил о свободе человека по отношению к влечениям, наследственности и внешней среде [26]. Детерминанты локализуются в биологическом и психологическом измерениях индивида, свобода же — в высшем, духовном измерении, измерении смыслов и ценностей. “Мое личностное бытие, — писал R. Harre, — представляет собой свободу – свободу стать личностью” [30, с. 94]. Согласно концепции свободной причинности В.А. Петровского [19], различные аспекты Я выступают носителями или источниками причинности. Я рассматривается как субъект свободы, а сама свобода связывается с выходом за пределы предустановленного в деятельности человека — в сферу беспредельного.
21 Взаимодополняемость случайного и детерминированного, возможного и необходимого лучше всего проявляется в индивидуальном своеобразии количественных и качественных изменений, требуя сочетания соответствующих методов исследования личности. Кроме того, непрерывность и неопределенность изменений, характерная для личности, ставит под сомнение достаточность причинно-следственного формата описания, позволяя в каждом отдельном исследовательском случае говорить лишь о статистической причинности.
22 Теория неравновесных систем позволяет описывать, как на основе взаимосвязи устойчивости и изменчивости поддерживается целостность системы. Однако она не может учитывать ограничения, связанные с особым характером системы личности, ее отличием от иных сложных открытых и саморазвивающихся систем.
23 Главное из них связано с пониманием природы изменяемости личности, с сопряжением детерминистского и стохастического факторов в изменяемости пространственно-временной организации личности. Если ограничить понимание изменений случайностью, которая рассматривается как самопроизвольно возникающий элемент, следствием этого становится признание того, что личность находится либо в плоскости жестко заданного режима, либо стечения обстоятельств, приводящего к сбою, выходу за пределы этого режима. Однако в отличие от других сложных систем, личность характеризуется особой сущностью, определяемой ее свободой воли, то есть той потенцией к изменению, которая отождествляется с субъектностью, авторством жизни. Именно она выступает внутренней основой изменения личности, ядром ее существования. «Существовать, — пишет С.Л. Рубинштейн, — значит быть детерминированным, но не только в понятии, а в действительности. Существование — пребывание, “деление”, участие, но не в идее, а в процессе жизни, существовать “значит действовать и страдать” [23, с. 303]. Раскрывая сущность личности с помощью понятия субъекта, Рубинштейн в работе “Человек и мир” рассматривает человека не столько через призму внутренней активности, сколько как источник своего бытия.
24 Тот факт, что человек может быть причиной изменения себя как носитель собственной воли, сознательной произвольной деятельности, применительно к личности требует переосмысления идей о взаимосвязи случайного и причинного через принцип самодеятельности субъекта, его самодетерминации [6]. Самодетерминация, выполняя регулятивные функции, дополняет нелинейность изменений, множит их вариативность, определяет креативность трансформаций. Именно самодетерминация раскрывает в человеке его способность к “самоорганизации”, “самоуправлению”, “самоизменению”, “самоосуществлению” и т.д. Аналогичным образом меняется и представление об устойчивости и изменчивости. Изменение более не является чем-то, что природа совершает над нами, скорее это то, что мы можем по нашему выбору сделать с природой и нами самими [31].
25 Гуманистические традиции отечественной психологии все чаще побуждают обращаться к духовности человека как особому уровню психологической феноменологии, без понимания которой любые описания личности будут неполны. Так, в рамках развития идей субъектного подхода духовность рассматривается в качестве стержня развития субъекта, интегрирующего интеллектуальные и нравственные устремления человека [10]. В ней аккумулируются опыт и практическая деятельность, посредством которых субъект осуществляет в самом себе преобразования, необходимые для самосозидания, самоопределения, духовного роста человека [9, с. 86]. Именно духовный уровень организации личности позволяет преодолевать ограничения и жесткие детерминационные связи на телесном и психическом уровнях организации человека [26].
26 Вследствие сказанного, анализируя процессы устойчивости и изменчивости личности как феноменологию ее пространственно-временной организации, мы не можем не принять во внимание самосознание и самотворчество личности, ее авторство в преобразовании себя, свободу воли в стремлении выйти за свои пределы. Согласованность изменений личности определяется целостностью субъекта [7]. Это означает, что человек стремится делать то, что отвечает его жизненным смыслам, в соответствии с собственной субъектностью, т.е. в соответствии со своей интегративной уникальностью (где все образует единую систему: вся история развития, иерархия уровневой организации и т.д.) [24].
27 Таким образом, вероятностный характер пространственно-временной организации личности не есть итог исключительного пересечения случайного или детерминистического начала, а представляет собой сочетание необходимого и возможного, где жизненная активность человека проявляется в координатах потенциала самоосуществления и результат зависит от “деятеля” — человека. Поэтому для психологии личности гораздо ближе оперирование терминами не причинного и случайного, а необходимого и возможного. В них заложен элемент субъектного начала личности, связанного с сознательным, произвольным характером деятельности человека.
28 Необходимое, то есть порождаемое причинно-следственными закономерностями, как то, “чего не может не быть”, апеллирует к природному началу личности. Возможное как недетерминированное — к ее гуманистическим основаниям, собственно к человеческому в человеке. Возможное отражает потенцию процесса, несущую вероятность события. Обладая свободой или веря в нее, человек имеет возможность выбора, определяя сам, стоит ли ему воспользоваться предоставляемыми возможностями, имеет ли смысл искать иные альтернативы или положиться на предопределенность или волю случая. Нельзя не согласиться со словами Д.А. Леонтьева о том, что превращение возможного в действительность происходит только через самодетерминированный выбор и решение субъекта [15, с. 12].
29 Альтернативность бытия личности подразумевает переход от динамики “нормальных” личностных изменений к вероятностям, где ведущим принципом выступает неопределенность, а механизмом — сознательная активность субъекта. Вероятность как частный случай возможного может быть проиллюстрирован словами А. Бергсона о становлении индивидуальности: “Путь, проходимый во времени, усеян обломками всего, чем мы начинали быть, чем мы могли бы стать” [3, с. 88]. Человек постоянно выбирает и постоянно подтверждает свой выбор. Именно активность субъекта воплощает возможности в действительность. Только сам человек может определить для себя, что именно он рассматривает как возможности, во что он вкладывает ресурсы, как расставляет приоритеты. Таким образом, сущность личности не является данностью, она конструируется (создается) человеком.
30 Проекция теории неравновесных систем на методологию исследования личности показывает, что природа человека может быть описана через взаимодополняющие тенденции к изменчивости (динамизму) и постоянству (стабильности, определенности), связанные с наличием устойчивых и подвижных зон личности (которые соответственно являются объектами преимущественного внимания в структурно-функциональном и процессуальном подходах в изучении личности), а также с самоорганизующим началом личности, находящейся в перманентном диалоге с внешним миром. Взаимосвязь этих тенденций имеет фундаментальное значение для личности: “сохранение устойчивости, интегративности личности связано с ее постоянным изменением, осуществлением личностного роста” [8, с. 32]. Результирующей этих двух тенденций, одновременно работающих на изменения и поддержание устойчивости, стабильности, становится сохранение целостности личности, чему и подчинена динамика взаимодействия данных тенденций.
31 ЦЕЛОСТНОСТЬ ЛИЧНОСТИ
32 Понятие целостности не имеет терминологически определенного содержания в психологии. С одной стороны, целостность — это принцип подхода к изучению личности. Обсуждая основные положения, на которых строится описание личности в различных теоретических концепциях, Хьелл и Зиглер приводят среди прочих и дилемму “холизм–элементализм” [27]. Приверженность идее холизма означает признание возможности понимания личности только как целостной сущности и, соответственно, необходимости изучения индивида как единого целого.
33 Принцип целостности является общепризнанным в современной психологической науке. Возможность поэлементного изучения поведения и личности человека принципиально допускалась классическим бихевиоризмом, что побудило лидеров гуманистической психологии, в качестве антитезы, в своих программных документах сделать специальный акцент на целостном изучении личности.
34 Второе значение понятия целостности, которое и будет предметом нашего дальнейшего обсуждения, связано с обозначением характеристики состояния личности, которая относится к сохранению ее идентичности, самотождественности, логики действий и поступков в различных ситуациях.
35 В этом значении понятие целостности личности используется и в практической психологии, где в ряде подходов она выступает в качестве возможного критерия психического здоровья, а нарушение целостности личности — как предмет терапевтической работы (так, в гештальттерапии описаны механизмы нарушения внутренней гармонии, следствием чего становится утрата целостности личности, ее фрагментация; соответственно, восстановление целостности, гармонии личности, ее интегрированности рассматривается в качестве основной цели терапии).
36 В психологии понятие целого, являющееся родовым по отношению к понятию целостности, исторически находит наиболее яркое выражение в исследованиях психических процессов, в частности, восприятия в гештальтпсихологии. Ранняя гештальтпсихология использовала выражение “Целое больше, чем сумма его частей”. К. Левин возражает против этой формулировки, считая ее неточной. Целое, по его мнению, не больше, чем сумма его частей — оно имеет другие свойства, и более точная формулировка должна была бы звучать как “Целое отличается от суммы его частей”, отличается своими собственными качествами [13, с. 169].
37 Главной характеристикой целостности личности является ее интегральность, что означает единство и неразрывность реагирования личности на какие-то события внешней или внутренней жизни. Но какова природа самой целостности? В связи с этим представляется важным высказывание Левина о континуальном характере целостности: “…Существуют целые всех ступеней динамического единства: на одном конце существуют совокупности независимых объектов; затем целые небольших степеней единства, средних степеней единства, высокой степени единства; наконец на другом конце — целые такой высокой степени единства, что едва ли имеет смысл говорить о частях” [там же]; тем самым допускается существование разных степеней целостности.
38 Приложение данного тезиса к разноуровневой природе личности позволяет предположить, что целостность личности также может иметь разноуровневый характер. В этом случае первоначальная концептуальная разработка понятия целостности может быть предпринята на основе описания ее проявления в феноменологии разного уровня.
39 Обратим внимание на еще одно высказывание Курта Левина: “…При стремлении поставить в центр внимания проблему целостности, необходимо остерегаться тенденции делать эти целостности возможно более широкоохватными. Для начала необходимо уяснить себе, что конкретное исследование, стремящееся выйти за пределы общих неопределенностей, должно ставить вопрос, из каких единиц складываются имеющиеся целостности и каковы границы системных целостностей, выступающих основополагающими в каждом отдельном случае” [14, с. 114].
40 В соответствии с описанными нами ранее [5] уровнями личностной феноменологии: ситуационным, жизненным, бытийным (экзистенциальным), — возможно описать и соответствующие им характеристики целостности личности.
41 Описание целостности требует интегральных понятий. Одним из таких интегральных психологических понятий является понятие стиля, который в самом общем виде определяется как “способ взаимодействия человека с миром” [25, с. 12]. Стиль — это всегда взаимодействие человека с предметной реальностью, информацией, социальным миром, другими людьми и реалиями.
42 В соответствии с представлением об уровневой структуре личностной феноменологии мы выделяем три контекста существования человека: ситуационный, жизненный и бытийный (экзистенциальный).
43 Ситуационный контекст — это уровень непосредственной среды активности человека, которая может быть описана через взаимодействие человека с конкретными ситуациями, опирающимся на привычные способы поведения. В качестве интегрирующей характеристики поведения человека, вбирающей в себя все частные особенности его проявлений на данном уровне, выступает понятие индивидуального стиля деятельности (его описания в отечественной литературе свидетельствуют о достаточно широком понимании деятельности: и как работы с информацией, и как общения, управления, коммуникации и т.д.).
44 Индивидуальный стиль деятельности характеризует поведение человека в разных ситуациях, он имеет трансситуативный характер и в силу этого одновременно обладает характеристиками и устойчивости, и динамизма, определяемого сменой ситуаций деятельности и возникающими новыми задачами.
45 На функциональном уровне индивидуальный стиль деятельности обеспечивает эффективное взаимодействие человека с ситуациями обычной деятельности и повседневного взаимодействия, поэтому он необходимо наделен как определенной устойчивостью, так и способностью к изменениям.
46 Именно индивидуальный стиль деятельности отражает и одновременно обеспечивает целостность личности в ее функционировании в ситуационном контексте.
47 Жизненный контекст — это пространство повседневности, жизненных стратегий человека, позволяющих поддерживать идентичность, связность жизненного пути, уменьшать неопределенность транзитивности современной реальности [18]. Изучение данного контекста представлено в психологии понятиями жизненных ситуаций, жизненного пространства, жизненного пути и т.д. Наиболее интегральной характеристикой, описывающей психологическую феноменологию данного уровня является понятие жизненного стиля, введенного в психологию еще А. Адлером. В его концепции стиль жизни — это ключ к пониманию “всего, что случается с человеком на протяжении индивидуального жизненного пути” [Adler, 1931; цит. по: 11]. Это определение подчеркивает то, что именно в жизненном стиле (на уровне жизненного контекста) отражается целостность человека.
48 Бытийный (или экзистенциальный) контекст описывается феноменологией, которая, по выражению С.Л. Рубинштейна, связана с выходом человека “из полной поглощенности непосредственным процессом жизни”, с появлением рефлексии, приостанавливающей, прерывающей этот процесс и потому открывающей путь к “построению нравственной человеческой жизни на новой сознательной основе” [23, с. 366]. На уровне бытийного контекста в качестве единицы его описания выступает понятие жизненного мира. По аналогии с индивидуальным стилем деятельности и жизненным стилем, которые обеспечивают интегральность, целостность личности в ситуационном и жизненном контекстах, на уровне бытийного (экзистенциального) контекста можно говорить о взаимодействии человека с экзистенциальными данностями бытия, которое описывается экзистенциальной моделью, являющейся стилевой характеристикой его отношений с миром жизни.
49 Целостность личности — это поддержание в определенном равновесии взаимодействующих тенденций к устойчивости и изменчивости личности. Обсуждая динамику устойчивых и неустойчивых состояний психики, ее переходов из одного состояния в другое, Левин отмечает, что “процесс идет в направлении к состоянию равновесия только системы в целом. При этом отдельные частичные процессы могут течь в противоположных направлениях” [14, с. 117]. Применительно к личности речь идет о том, что личность как открытая, саморазвивающаяся система стремится к сохранению своей целостности, являющимся состоянием неустойчивого равновесия (метастабильности).
50

Рис. Схематическое представление разных уровней целостности личности
51 Данные рассуждения схематично представлены на рисунке. Тенденции к устойчивости и изменчивости изображены векторами, которые проникают через все контексты, все единицы существования человека: непосредственные ситуации его жизнедеятельности, его жизненного пространства и жизненного мира, — и которые вносят свой вклад в обеспечение и поддержание целостности личности. Использование направленных величин (векторов) передает динамику и силу изменений [14, с. 74], причем как в части изменяемости, так и устойчивости как взаимодополняющих процессов. Переход из неравновесного (неустойчивого) состояния в устойчивое сопровождается усложнением структуры и временной стабилизацией. Поэтому каждый новый вариант устойчивого состояния есть необратимая трансформация личности, сила которой зависит от взаимодействия разных факторов, в частности от взаимоотношений объекта с его окружением. Динамика процессов выводится не из отдельных элементов, а из всей структуры в целом [там же, с. 82].
52 ЗАКЛЮЧЕНИЕ
53 Особенности современного контекста существования человека стали вызовом к его готовности и способности к изменениям. Новые реалии во взаимодействии человека с окружающим миром актуализируют традиционные проблемы психологической науки, побуждая пересматривать представления, сложившиеся в психологии личности.
54 В свое время С.Л. Рубинштейн сформулировал проблему соотношения изменчивости и тождественности человека как одну из ключевых в понимании природы личности. В современной реальности эта проблема приобретает особую остроту и ценностный смысл: “изменить себя, не изменяя себе” (Л.И. Анцыферова).
55 Процессуальный подход к личности принципиально исходит из ее динамической природы, которая в том числе задается и динамикой устойчивости и изменчивости. Соотношение устойчивости и изменчивости традиционно формулировалось в психологии как дилемма, что отвечало принципу бинарности, принятой в описаниях социального мира и жизненного мира человека. Принцип бинарности является очевидным способом упрощения картины мира, поэтому современная психология отказывается от него при описании психологической феноменологии. Как известно, в частности, А.В. Брушлинский считал, что именно отказ от оперирования заданными дихотомическими альтернативами и их анализ помогают увидеть проблему в более глубоком качестве. На наш взгляд, анализ традиционных альтернатив устойчивости и изменчивости требует их описания в трехмерном пространстве. Введение понятия целостности в это описание позволяет не только понять, но и объяснить динамику взаимодействия устойчивости и изменчивости, ее функциональный смысл, а также увидеть перспективы дальнейших исследований.

References

1. Asmolov A.G. Psikhologiya lichnosti: Principy obshhepsikhologicheskogo analiza cheloveka. Moscow: Smysl, 2001. (in Russian)

2. Asmolov A.G., Gusel’ceva M.S. Fenomenologiya neadaptivnoj aktivnosti v kul’turno-istoricheskoj paradigme. Kul’turno-istoricheskaya psikhologiya. 2008. №1. P. 37–47. (in Russian)

3. Bergson A. Tvorcheskaya evolyuciya. Moscow: Akademicheskij proekt, 2019. (in Russian)

4. Vasilyuk F.E. Psixologiya perezhivaniya (analiz preodoleniya kriticheskix situacij). Moscow: Izdatel`stvo Moskovskogo universiteta. 1984. (in Russian)

5. Grishina N.V., Kostromina S.N., Mironenko I.A. Struktura problemnogo polya sovremennoj psikhologii lichnosti. Psikhologicheskii zhurnal. 2018. V. 39. № 1. P. 26–35. (in Russian)

6. Gusel’ceva M.S. Evolyuciya psikhologicheskogo znaniya v smene tipov racional’nosti. Moscow: Akropol’, 2013. (in Russian)

7. Zhuravlev A.L., Kuprejchenko A.B. Psikhologicheskoe i social’no-psikhologicheskoe prostranstvo lichnosti: teoreticheskie osnovaniya issledovaniya. Znanie. Ponimanie. Umenie. 2012. №2. P. 10–18. (in Russian)

8. Zhuravlev A.L., Kharlamenkova N.E. Psixologiya lichnosti kak otkrytoj i razvivayushhejsya sistemy. Psikhologicheskii zhurnal. 2009. V. 30. № 6. P. 30–39. (in Russian)

9. Zinchenko V.P. Deyatel’nost’. Znanie. Duxovnost’. Vysshee obrazovanie v Rossii. 2003. № 5. P. 81–91. (in Russian)

10. Znakov V.V. Sovremennaya interpretaciya idej A.V. Brushlinskogo: ot holisticheskogo myshleniya k psixologii cheloveka kak duxovnogo preobrazuyushhego sebya sub’ekta. Psikhologiya cheloveka kak sub’ekta poznaniya, obshheniya i deyatel’nosti. Eds. V.V. Znakov, A.L. Zhuravlev. Moscow: Izd-vo “Institut psikhologii RAN”, 2018. P. 42–53. (in Russian)

11. Karpinskij K.V. Psikhologiya zhiznennogo puti lichnosti. Grodno: GrGU, 2002. (in Russian)

12. Kostromina S.N., Grishina N.V. Processual’ny podxod v psikhologii lichnosti. Psikhologiya cheloveka kak sub’ekta poznaniya, obshheniya deyatel’nosti. Eds. V.V. Znakov, A.L. Zhuravlev. Moscow: Izd-vo “Institut psikhologii RAN”, 2018. P. 506–512. (in Russian)

13. Levin K. Teoriya polya v social’nyx naukax. Saint Petersburg: Rech’, 2000. (in Russian)

14. Levin K. Dinamicheskaya psikhologiya. Moscow: Smysl, 2001. (in Russian)

15. Leontiev D.A. Novye orientiry ponimaniya lichnosti v psikhologii: ot neobhodimogo k vozmozhnomu. Voprosy psikhologii. 2011. №1. P. 3–27. (in Russian)

16. Lichnostnyj potencial: struktura i diagnostika. Ed. D.A. Leontiev. Moscow: Smysl, 2011. (in Russian)

17. Nikolis G., Prigozhin I. Samoorganizaciya v neravnovesny`x sistemax: ot dissipativnyx struktur k uporyadochennosti cherez fluktuaciyu: Per. s angl. V.M. Pastushenko. Ed. Yu.A. Chizmadzheva. Moscow: Mir, 1979. (in Russian)

18. Marcinkovskaya T.D. Psikhologiya povsednevnosti: oksyumoron ili novy`j trend psixologii. Psikhologicheskie issledovaniya. 2017. V. 10. № 56. URL: http:// psystudy.ru (in Russian)

19. Petrovskij V.A. Ocherk teorii svobodnoj prichinnosti. Psikhologiya s chelovecheskim liczom: gumanisticheskaya perspektiva v postsovetskoj psixologii. Eds. D.A. Leontiev, V.G. Shhur. Moscow: Smysl, 1997. P. 124–144. (in Russian)

20. Prokhorov A.O. Psixologiya neravnovesnykh sostoyanij. Moscow: Izd-vo “Institut psikhologii RAN”, 1998. (in Russian)

21. Psikhologiya lichnosti. Prebyvanie v izmenenii: kollektivnaya monografiya. Ed. N.V. Grishinaya. Saint Petersburg: Izd-vo Sankt-Peterburgskogo un-ta, 2019. (in Russian)

22. Prigozhin I., Stengers I. Poryadok iz khaosa: Novyj dialog cheloveka s prirodoj: Per. s angl./ Obsh. red. V.I. Arshinova, Yu.L. Klimontovicha i Yu.V. Sachkova. Moscow: Progress, 1986. (in Russian)

23. Rubinstein S.L. Bytie i soznanie. Chelovek i mir. Saint Petersburg: Piter, 2003. (in Russian)

24. Sergienko E.A. Problema sootnosheniya ponyatij sub’ekta i lichnosti. Psikhologicheskii zhurnal. 2013. V. 34. № 2. P. 5–16. (in Russian)

25. Stil’ cheloveka: psikhologicheskii analiz. Ed. A.V. Libin. Moscow: Smysl, 1998. (in Russian)

26. Frankl V. Chelovek v poiskax smysla: Sbornik.. Obshh. red. L.Ya. Gozmana i D.A. Leontieva; vst. st. D.A. Leontieva. Moscow: Progress, 1990. (in Russian)

27. X’ell L., Zigler D. Teorii lichnosti. Saint Petersburg: Piter, 1997. (in Russian)

28. Castells M. The Information Age; Economy, Society and Culture. Oxford: Blackwell, 1998.

29. Сinnirella M. Exploring temporal aspects of social identity: the concept of possible social identities. European Journal of Social Psychology. 1998. V. 28 (2). P. 227–248.

30. Harre R. Personal being. Oxford: Blackwell, 1983.

31. Leach E. Rethinking Anthropology. London: The Athlone Press, 1961.

32. Markus H.R., Nurius P. Possible Selves. American Psychologist. 1989. V. 41(9). P. 954–969.

33. Mischel W. Toward an integrative science of the person. Annual Review of Psychology. 2004. V. 55. P. 1–22.

34. Mischel W. The Marshmallow Test: Mastering self-control. New York, NY: Little, Brown, and Company, 2014.

35. Turner J. Self and collective: cognition and social context. Personality and Social Psychology Bulletin. 1994. V. 20(5). P. 454–463.

36. Uher J. Personality Psychology: Lexical Approaches, Assessment Methods, and Trait Concepts Reveal Only Half of the Story — Why it is Time for a Paradigm Shift. Integrative Psychological and Behavioral Science. 2013. V. 47. P. 1–55.

Comments

No posts found

Write a review
Translate